Избранное
Шрифт:
Вязал мои запястья.
Тускнели, выложившись в ряд,
Орудия пристрастья.
Я тёрт и бит, и нравом крут,
Могу — вразнос, могу — враскрут,
Но тут смирят, но тут уймут.
Я никну и скучаю.
Лежу я голый как сокол,
А главный — шмыг да шмыг за стол,
Всё что-то пишет в протокол,
Хоть я не отвечаю.
Нет! Надо силы поберечь,
Ослаб я и устал.
Ведь скоро пятки будут жечь,
Чтоб я захохотал.
Держусь
Но чувствую — отвратно.
' Мне в горло всунули кишку —
Я выплюнул обратно.
Я взят в тиски, я в клещи взят,
По мне елозят, егозят,
Всё вызнать, выведать хотят,
Всё пробуют наощупь.
Тут не пройдут и пять минут,
Как душу вынут, изомнут,
Всю испоганят, изорвут,
Ужмут и прополощут.
Дыши, дыши поглубже ртом,
Да выдохни — умрёшь!..
У вас тут выдохни — потом
Навряд ли и вздохнёшь.
Во весь свой пересохший рот
Я скалюсь: — Ну, порядки!
Со мною номер не пройдёт,
Товарищи-ребятки!
Убрали свет и дали газ,
Доска какая-то зажглась.
И гноем брызнуло из глаз,
И булькнула трахея.
Он стервенел, входил в экстаз.
Приволокли зачем-то таз…
Я видел это как-то раз —
Фильм в качестве трофея.
Ко мне заходят со спины
И делают укол.
Колите, сукины сыны,
Но дайте протокол!
Я даже на колени встал
И к тазу лбом прижался.
Я требовал и угрожал,
Молил и унижался.
Но туже затянули жгут,
Вон вижу я — спиртовку жгут.
Все рыжую чертовку ждут
С волосяным кнутом.
Где-где, а тут своё возьмут.
А я гадаю, старый шут,
Когда же раскалённый прут —
Сейчас или потом?
Калился шабаш и лысел,
Пот лился горячо.
Раздался звон, и ворон сел
На белое плечо.
И ворон крикнул: —Nevermore! —
Проворен он и прыток.
Напоминает — прямо в морг
Выходит зал для пыток.
Я слабо поднимаю хвост,
Хотя для них я глуп и прост:
— Эй! За пристрастный ваш допрос
Придётся отвечать.
Вы, как вас там по именам,
Вернулись к старым временам,
Но протокол допроса нам
Обязаны давать!
И я через плечо кошу
На писанину ту:
— Я это вам не подпишу,
Покуда не прочту.
Но чья-то жёлтая спина
Ответила бесстрастно:
— А ваша подпись не нужна.
Нам без неё всё ясно.
Сестрёнка, милая, не трусь!
Я не смолчу, я не утрусь,
От протокола отопрусь
При встрече с адвокатом.
Я ничего им не сказал,
Ни на кого не показал.
Скажите
Я им остался братом!
Он молвил, подведя черту:
Читай, мол, и остынь.
Я впился в писанину ту,
А там — одна латынь.
В глазах круги, в мозгу нули.
Проклятый страх, исчезни!
Они же просто завели Историю болезни.
II
На стене висели в рамках бородатые мужчины.
Все в очёчках на цепочках — по-народному, в пенсне.
Все они открыли что-то, все придумали вакцины,
Так что если я не умер — это всё по их вине.
Доктор молвил: — Вы больны.—
И меня заколотило,
Но сердечное светило
Ухмыльнулось со стены.
Здесь не камера — палата,
Здесь не нары, а скамья.
Не подследственный, ребята,
А исследуемый я.
И хотя я весь в недугах — мне не страшно почему-то.
Подмахну — давай, не глядя, — медицинский протокол.
Мне приятен Склифосовский — основатель института,
Мне знаком товарищ Боткин — он желтуху изобрел.
В положении моём
Лишь чудак права качает —
Доктор, если осерчает,
Так упрячет в жёлтый дом.
Всё зависит в доме оном
От тебя от самого:
Хочешь — можешь стать Будённым,
Хочешь — лошадью его.
У меня мозги за разум не заходят, верьте слову.
Задаю вопрос с намёком, то есть лезу на скандал:
— Если б Кащенко, к примеру, лёг лечиться к Пирогову,
Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал…
Доктор мой — большой педант.
Сдержан он и осторожен:
— Да, вы правы, но возможен
И обратный вариант.
Вот палата на пять коек,
Вот профессор входит в дверь,
Тычет пальцем: «Параноик!» —
И поди его проверь.
Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку.
Я за вами, дорогие, как за каменной стеной.
На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку —
Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной.
Род мой крепкий, весь в меня.
Правда, прадед был незрячий,
Крестный мой белогорячий,
Но ведь крестный — не родня.
Доктор, мы здесь с глазу на глаз,
Отвечай же мне, будь скор —
Или будет мне диагноз,
Или будет приговор?
Доктор мой, и санитары, и светила — все смутились,
Заоконное светило закатилось за спиной.
И очёчки на цепочке как бы влагой замутились.
У отца желтухи щёчки вдруг покрылись желтизной.