Избранное

Эллис Владислав Валентинович

ВЕЧЕРНЯЯ СЛУЖБА

У Бога щедрот не просила Грехам не искала прощенья. — Стояла в углу без движенья, У врат незнакомого мира. Стыдилась вихрастой прически; Прикрыть очень модное нечем. В напевной священника речи Древнейшей Руси отголоски. Там древность звучала как новость. И после чужого моленья, Нужнее мирского волненья, Ей стала церковная строгость. В смущеньи случайном, но сильном, Ни просьб, ни молитвы, ни плача; Но мысли витают иначе Чем в оффисе… в храме пустынном. Мерцанье свечей под иконой, Ожили церковные тени, И

стала она на колени, В углу за широкой колонной.

СЧАСТЬЕ

Для счастья в мире меры нет, Ее Сократ всю жизнь искал. Здесь «кадильяк» не идеал, Там счастьем был велосипед. Смотря в какой живешь стране, И с чем доподлинно знаком; Довольным можно быть вполне, Удачным к тачке колесом. Коней несущихся с огнем, Сегодня в воз не запрягу. Могу не думать я о нем, — Забыть о счастьи не могу. Дней бесконечная спираль, В ней счастье редкостный виток, Оставит тихую печаль, — Согреет на короткий срок. Но все же радует в пути, Коль безнадежно вечер сер. От счастья нужно отойти, Чтоб ощутить его размер.

О ЛЕРМОНТОВСКОЙ ТУЧКЕ

В тени сурового Эльбруса, Не огрубев от жизни мглистой, Писал поручик черноусый, Стихи о тучке золотистой, Плывет по миру тихим светом, Крылом ласкает клавесины, И образ, созданный поэтом, На лицах сглаживал морщины. С мечтой о тучке златокрылой, Вдали от родины теплее, Домов и мебели нужнее, Ее божественная сила, Не уничтожится метелью, И не поблекнет в час заката. Согрев монашескую келью, Вошла в кабину космонавта. На берегах другого стана, Мечты возвышенным питая, Гнездится тучка золотая В груди народа великана!

ЗВЕЗДОЧЕТ

В. К. Хрущеву

Забыв древний сумрак пещеры Мерцанье недавних свечей, Несется в бескрайние сферы, Годами, быстрей и быстрей. Для скорости дерзких исканий, Для тех, кто сгорая творит, Не хватит земных расстояний, Коротких, надземных, орбит. Тесна человечья планета: Задуман бескрайний полет… Достигнувши скорости света. Покой не найдет звездочет. Для вскрытия новой идеи, Шлифуется вырез ключа. Пытливые мысли сильнее, Быстрей, светового луча. С орбит предначерченных вышли, В туманностях правду найти. Блудили пытливые мысли, До света во Млечном Пути. Людское умчится в забвенье, Сгоревши в исканьи чудес. Останется в мире движенье Идей, без ненужных телес.

ЗЕРКАЛА

Посмотрел, и снова косо. Отраженье не хвала. Почему меня без спроса, Отражают зеркала? От реальности не скрыться, Нрав у зеркала упрям; Ловит сумрачные лица На похмелье, по утрам. Я себя увидел в книге; Соучастником интриги. В освещенной солнцем луже Отразился даже хуже, Чем отвергнутый тогда, В тихой заводи пруда. Где волшебством красит фея, Я не вхож в священный храм. Узнавал себя краснея, В выраженьях строгих дам, В объявлении газетном, В заведении запретном. Как Америка мала, Только я, и зеркала.

ВЕЧНЫЙ ПРИБОЙ

Море шлет гонцов к утесам Брызги пенистых седин С нестареющим вопросом, О причине всех причин. Пеной, радугой и плеском, Цвет меняя на лету, Берегам свою мечту, Поверяют волны веско. Не терял упрямой прыти; Красоты бегущих грив, Щели ищущий прилив, В неподатливом граните. Море ярое в ударе, Волны гребнями шумят. Удаляется закат, От волны блестящей яри. И не будь прибрежной встречи, Бурных вод и твердых скал; Любоваться больше нечем, Скучно б вечер затухал.

ЖЕСТКАЯ НОВЬ

Шампунь не ищет кошка, Ковров слону не надо. Мне, пирожки с картошкой, Вкуснее шоколада. Милей, честней и проще, Года остались где-то: Понятней был извозчик Пугающего джета. За космосным ученым, Понять его идею, О яблоке моченом, Мечтая, не успею. Мудреные излишки На современном рынке; Устройте передышки, Переварить новинки! Под сенью чистых станций, Менять нутро и шкуру; Продукт цивилизаций Переварить в культуру!!

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ

Пою, как сытые поют. И без правительственной фальши, Хвалю достатки и уют, Автомобиль… А что же дальше??? Мне в жизни не было вольней, Любою мерой счастье взвесьте, И потому вдвойне больней Стоять, мечтаючи, на месте. Куда направить робкий шаг? По сторонам густые тени, А по ночам рождает страх Мечта о каждой перемене. Что за порогом, свет иль мрак? Судьбы улыбки иль удары? Сияньем манит «Кадильяк», Пугают лагерные нары. Я от преддверья новых стран, Когда неведомое близко, Вернулся тихо на диван, Боясь заманчивого риска. Ведь если чувства через край, И волю дать своим волненьям. Не позовут меня на чай С домашним, клюквенным, вареньем.

В ПУТИ

Страны разные, разный аллюр, Кто-то выбрал кривую дорогу. Маршируя в колонне фигур Не сумел приспособиться в ногу. С этим чувством вприсядку нельзя, Боль сильнее любви безответной; Ходом пешки, коня и ферзя Проскакал по доске многоцветной. И как будто обласкан судьбой, А вот счастье возьми да и тресни, С окруженьем большой разнобой, В исполнении радостной песни. Без причины, искусственно груб, Без руля в освещении ярком. Тень, войной обездомленных труб Снится, чаще озер Луна Парка. Много лучше парижской гульбы (Да не хочется нынче возврата), Теплота обветшалой избы, Отступающим в зиму солдатам. Якоря, корни в землю нужны, Вновь прибывшему волчья ухватка; Нет ее, и волна новизны, Растворит кислотой без остатка.

КАЛИФОРНИЙСКИЕ СТИХИ

1

Чтоб не сварить Демьяновой ухи, Чтоб был компот приятнее и слаже: Неси в «калифорнийские стихи», Побольше женщин, апельсин и пляжа. За это много прошлого отдашь, Любого лаской делает моложе, Калифорнийский грандиозный пляж Для всех сословий и расцветок кожи. Под солнцем мест достаточно для всех, А апельсин и барышень излишек. Но не хватает здесь полтавских пышек, Для полноты и цельности утех.