Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
К у з ь м и н. Это твое дело, как хочешь!
Подходит взволнованный Дитрих.
Д и т р и х (подойдя к Кузьмину). Господин комендант, я хочу вам сказать… Я согласен быть бургомистром.
Плакат с портретом Дитриха. Надпись над портретом: «Голосуйте за кандидата на пост бургомистра города Альтенштадта от социалистической и коммунистической партий и христианского союза».
Маленький митинг.
Фишер, яростно размахивая руками
Толпа у ратуши, возбужденная, оживленная. Над толпой выборные плакаты, с балкона говорит социалист.
Урна. Опускаются бюллетени.
Дощечка на двери:
Дитрих, опрятно одетый, выбритый, сидит за столом бургомистра, смотря на лежащие перед ним карманные часы и слушая их звон.
Дитрих, задумавшись, что-то вспоминает. За его спиной медленно открывается дверь. Входит его сын — Курт Дитрих.
К у р т. Вы меня звали, отец?
Дитрих захлопывает крышку часов.
Д и т р и х (строго). Господин заместитель бургомистра! Я вынужден был вас вызвать. Вы омрачаете праздник немецкого народа. С чего вы начали свою деятельность?
К у р т. Что случилось?
Д и т р и х. Только что меня поздравляли профессора университета, они сообщили мне, что вы уволили лучших и старейших.
К у р т. Вы говорите о докторе Шведлере и магистре Кнопфке? Да, я уволил их, господин бургомистр.
Д и т р и х. Ими гордится не только наш университет…
К у р т. Но и нацистская партия!
Д и т р и х. Мне нет дела до их партийности!
К у р т. В этом ваше несчастье, отец! И не только ваше. Эта обывательская слепота позволила нацистам довести Германию до трагедии.
Д и т р и х. Шведлер и Кнопфке — люди науки!
К у р т. Но их наука служила фашизму.
Д и т р и х. Это неправда! Я отменяю ваше решение и доложу об этом господину Кузьмину.
Дитрих уходит, хлопнув дверью.
Часы на столе от удара двери открываются. И вновь слышится сентиментальная мелодия. Курт садится на кресло отца, смотрит на часы, оглядывается на дверь, задумывается, затем решительно захлопывает крышку часов.
Музыка прекращается.
Приемная бургомистра.
На скамьях — группа ожидающих приема. Среди них — Шметау.
Взволнованный Дитрих выходит из двери своего кабинета. Навстречу ему вскакивает Шметау, берет его за руку, отводит в сторону.
Ш м е т а у. Произошло ужасное несчастье!
Д и т р и х. В чем дело?
Ш м е т а у. Вам надо немедленно вернуться домой!
Д и т р и х (раздраженно).
Ш м е т а у. Патенты…
Д и т р и х. Что?!
Ш м е т а у. Патенты исчезли!
Дитрих схватывает Шметау за воротник.
Д и т р и х. Это ты… Это вы…
Ш м е т а у. Я думаю, что они обманули вас… Это — они! (Кивает головой.)
Дитрих опускает руки. На его лице выражение горя.
Квартира Дитриха. Среди разрушенных книжных полок — открытый сейф, в котором нет портфеля с патентами.
Г о л о с Ш м е т а у. И вы верите большевикам? Полюбуйтесь. Майор Кузьмин нагло обманул вас. Они украли ваши патенты, как украли наши заводы, наше могущество, нашу независимость.
Перед пустым сейфом — Дитрих, Шметау, Эльза, Вальтер.
Д и т р и х. Этого не может быть! Это невероятно!
Уходит из библиотеки.
Улица перед домом Дитриха. Дитрих, выйдя из калитки, не замечает стоящего на улице Фишера, проходит мимо него.
Фишер нагоняет Дитриха.
Ф и ш е р. Что с вами, господин Дитрих?
Д и т р и х. Огромное несчастье! У меня украли патенты.
Ф и ш е р. Я вас предупреждал, что с русскими нельзя иметь дело.
Д и т р и х (теряясь). Что делать?
Ф и ш е р. Есть единственный выход!
Д и т р и х. Какой?
Фишер, поддерживая ослабевшего Дитриха, уводит его в расщелину каменных развалин, помогает ему сесть на груду обломков.
Ф и ш е р. Бежать, бежать к американцам на тот берег. Там истинная демократия! Там свобода…
Д и т р и х. Но я бургомистр, меня выбрал народ!
Ф и ш е р. Тем лучше!
В темноте вспыхивает неоновая реклама: «Золотой берег» — ночной клуб.
Слышится визгливый фокстрот:
— Би-Би-Бизония, моя Бизония…
Витринное окно клуба с надписью: «Только для американцев». В клубе — дым коромыслом.
Прыгающие парочки танцующих.
Второе окно клуба. Разбитое стекло, плакат:
«В американский клуб разрешается вход девушкам любой национальности. Требуются две справки: первая — о политической благонадежности; вторая — об отсутствии венерических болезней».
У входа — два американских солдата в белых касках и гетрах со знаком «Милитари Полис» (эмпи) проверяют справки и пропускают посетителей в дверь.
Мимо проходят мрачные, угрюмые фигуры немцев. Два старых интеллигента задержались у входа.
Неожиданно на них выливается ушат помоев. Немцы, вскрикнув, смотрят вверх.
Над неоновой рекламой «Золотой берег» — разрушенное окно, у которого собралась группа американских солдат. Они покатываются со смеху, готовясь вылить еще один ушат помоев на прохожих.