Избранные письма. Том 1
Шрифт:
[580] 12 февраля 1902 г. А. А. Санин и В. Э. Мейерхольд известили официально дирекцию о своем уходе из театра. На заседании пайщиков, где обсуждали кандидатуры «сомнительных» членов труппы и забаллотировали кандидатуру Роксановой, Мунт, Абессаломова и некоторых других, решено было просить Санина и Мейерхольда остаться, так как «они для дела нужны» (см. письмо О. Л. Книппер от 12 февраля. — Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, т. 2, с. 322). Тем не менее заявление не было взято обратно. В 1902 г. из театра ушли А. А. Санин, В. Э. Мейерхольд, Е. М. Мунт, М. Л. Роксанова, А. С. Кошеверов. А. В. Абессаломов в том же году
[581] Пресса весьма охотно комментировала уход группы актеров и режиссеров из Художественного театра; на последних спектаклях, в которых {532} они участвовали, организовывались демонстративные подношения венков с красноречивыми надписями. В «Русском слове» от 24 февраля 1902 г. появилась заметка С. Яблоновского о «новом виде литературы» — «на лентах венков и на крышках альбомов… До сих пор здесь печатались исключительно одни банальные похвалы и приветствия; теперь на них появилась обличительная литература». Так, на венке, поднесенном Кошеверову, надпись; «Тому, кто служит делу…» Чувствуете ли тут скрытую под цветами змею? Цветы — для г. Кошеверова, змея — для «иных прочих». Газеты перепечатывали надпись с альбома, поднесенного Санину: «Что теряем — видим, что найдем — не знаем». На венке, поданном ему же на прощальном спектакле в Москве, было написано: «Душа великая выше обид, выше несправедливостей, выше бедствий…» (см. «Новости дня», 1902, 25 февр., «Моск. листок», 1902, 23 февр., и др.).
Немирович-Данченко, однако, подчеркивает, что его беспокоит не газетная шумиха и не перспектива враждебных отношений с Саниным, но объективность потери, которую несет Художественный театр с его уходом.
Станиславский также выделял Санина из общего числа покидающих театр участников дела (см. его письмо к В. В. Котляревской от 20 мая 1902 г.: «Вредный элемент (кроме Санина, конечно) устранен, и всем дышится легко». — Собр. соч., т. 7, с. 235).
[582] С весны 1902 г. МХТ оставил свое помещение в Каретном ряду («Эрмитаж») и готовился к переезду в перестраивающееся по проекту Ф. О. Шехтеля здание Лианозовского (или Омоновского, по имени его последнего антрепренера Шарля Омона) театра в Камергерском переулке. Для репетиций и экзаменов был снят зал на Божедомке, в Сущевской части, где и прежде МХТ имел помещение для декораций и мастерских (другой подсобный зал — «Романовка» — был на Бронной).
[583] В. В. Лужский.
[584] Архив Н-Д, № 7994.
Дата устанавливается по пребыванию О. Л. Книппер-Чеховой в Ялте (отъезд в Москву 25 мая 1902 г.).
[585] См. примеч. 3 к письму 112 [В электронной версии — 550].
[586] Нынешний проезд Художественного театра до 1923 г. назывался сначала Газетным, а потом Камергерским переулком.
[587] В. В. Лужский.
[588] Немирович-Данченко приступил к работе над пьесой Г. Ибсена «Столпы общества» (премьера — 24 февраля 1903 г.).
[589] Марья Федоровна — Андреева. Из состава участвующих в спектакле впоследствии выбыла.
[590] {533} Е. А. Лепковский репетировал роль Берника в начале работы; играл Берника К. С. Станиславский. В распределении ролей в дальнейшем произошли следующие основные изменения: роль Бетти играла М. П. Лилина, Марты — М. Г. Савицкая, Дины Дорф — В. А. Петрова; В. И. Качалов и В. В. Лужский поменялись ролями.
[591] В мае 1902 г. К. С. Станиславский,
[592] М. П. Лилина.
[593] Ирина («Царь Федор Иоаннович»), Аркадина («Чайка») — роли, которые исполняла в Художественном театре О. Л. Книппер-Чехова.
[594] Архив Н-Д, № 8001.
Дата устанавливается по связи с предыдущим письмом.
[595] Немирович-Данченко говорит здесь о том, как задуман был выход Лоны в его режиссерском плане.
[596] В строящемся здании МХТ сцена была снабжена вращающимся кругом и другими новшествами театральной техники.
[597] Анисью играла Н. С. Бутова, Матрену — А. И. Помялова, Акулину (в письме описка: Акулька) — М. П. Николаева, Анютку — С. В. Халютина.
Л. В. Гельцер роль Анютки не играла.
[598] Письмо публикуется впервые.
Подлинник хранится в Архиве А. М. Горького при ИМЛИ Академии наук СССР (КГ – ДИ – 7 – 6 – 3).
[599] Очевидно, Немирович-Данченко имел в виду, что 9 мая 1902 г. Горький из Нижнего Новгорода был отправлен в ссылку в Арзамас, а 26 – 27 мая возле его дома в Арзамасе был поставлен специальный полицейский пост, чтобы следить за «политически неблагонадежным» писателем (см. об этом: Летопись жизни и творчества Горького, т. 1, с. 385, 387).
[600] Архив А. М. Горького (КГ – ДИ – 7 – 6 – 4).
[601] В апреле 1902 г. Немирович-Данченко приезжал в Олеиз к Горькому, чтоб ознакомиться с пьесой «На дне».
[602] {534} А. М. Горький прислал позднее фотографии и зарисовки «бывших людей», ночлежников, для работы над спектаклем «На дне».
[603] Качалова — Н. Н. Литовцева.
Харламов А. П. — ученик Немировича-Данченко по Филармонии. Первыми исполнителями ролей Татьяны и Петра были М. Л. Роксанова и В. Э. Мейерхольд.
[604] Поленц Вильгельм — автор романа «Крестьянин», опубликованного в России с предисловием Л. Н. Толстого.
[605] Рассказ Леонида Андреева «Бездна» был впервые напечатан в «Курьере» (1902, № 10, 10 янв.). 12 марта 1902 г. «Знание» выпусти повторное издание «Рассказов» Андреева (среди них — «Бездна»).
[606] Скиталец — псевдоним Степана Гавриловича Петрова, поэта и беллетриста.
Первый том «Рассказов и песен» Скитальца под редакцией Горького был выпущен «Знанием» 2 марта 1902 г.
[607] Катерина Павловна — Е. П. Пешкова, жена А. М. Горького.
[608] Архив Н-Д, № 824.
Письмо послано в Москву. Год и месяц указаны на конверте.
[609] «Столпы общества» Г. Ибсена.
[610] Это письмо не обнаружено.
[611] Таубе Р. Ю. — врач-терапевт.
[612] Архив Н-Д, № 825.
Дата устанавливается по почтовому штемпелю: «Москва, 19 июня 02» (дата получения) и по фразе письма: … что Антон Павлович уже уехал с Морозовым, — знаю. 17 июня 1902 г. Чехов уехал с Морозовым в Нижний Новгород, а оттуда на пароходах по Волге и Каме — до Перми. Несколько дней Чехов провел в имении Морозова (близ Усолья).