Избранные письма. Том 1
Шрифт:
Иванов — Качалов, Сарра — Книппер, Шабельский — Вы (надо уйти от Гаева?), Лебедев — Лужский или (лучше) Грибунин, Зинаида Саввишна — Самарова, Саша — Тарина, Львов — Леонидов, Бабакина — Марья Петровна (дублерша Красовская), Косых — Артем, Боркин — Москвин.
Совершенно идеальное распределение ролей!
Не пожалейте нескольких рублей, пришлите мне телеграмму: Ялта, гостиница «Россия», — нравится ли Вам эта мысль. Тогда я подготовлюсь к постановке. По приезде в Москву, не позже 5 августа, займемся с Симовым и с половины августа более или менее приступим[867].
Я рассчитываю
А может быть, нам удастся поставить в сезоне и «Иванова» и «Росмерсхольм»? Сезон длинный и опасный. Но, может быть, еще и Горький вернется. Хочу писать ему письмо[868].
С Ольгой Леонардовной я уже говорил об «Иванове». И она, и Марья Павловна, и Иван Павлович[869] очень рады этому. Надо только предупредить возможность постановки у Корша. Поэтому я даже пустил слух в газеты.
Осмотрел я декорации «У монастыря». Выйдет недурно. Они готовы совсем почти. Суреньянца подстегнул. То, что я видел (куски), показались мне холодны[870].
Об «Иванове» напишу и Морозову.
Обнимаю Вас.
Вл. Немирович-Данченко
На днях еду в Ялту.
177. К. С. Станиславскому[871]
25 июля 1904 г. Ялта
Ялта, «Россия»,
25 июля
Милый Константин Сергеевич!
Я в Ялте четыре дня, пробуду так, чтобы приехать в {377} Москву 6-го. До тех пор буду совершенно бездельничать. К этому меня уговорили и жена и доктор. Мои нервы очень скверны, но я быстро отхожу и надеюсь до 6-го отойти совсем. До чего плохи нервы: вчера вечером получил от Саввы Тимофеевича ответ на мое письмо по поводу «Иванова» в паршивом тоне, и ночью я уже стонал и выл.
Но это быстро пройдет. Надо только ничего не делать некоторое время.
Сегодня получил Вашу телеграмму[872]. Переписываться с Вами о театре — удовольствие, поэтому сейчас же отвечаю.
Савва Тимофеевич против постановки «Иванова». Говорит, что: 1) пьеса стара и заиграна даже на любительских спектаклях (это и неверно, и ни разу она не была поставлена сколько-нибудь серьезно). 2) Пьеса не расходится, потому что Книппер стара для Сарры (Сарре под 30 лет, и она больная) и провалит роль так же, как провалила Раневскую (!). 3) Интерес к Чехову, подогретый его смертью, иссякнет до представления «Иванова» (по-моему же, смерть Чехова обнаружила такую любовь к нему русского общества, о какой мы и не подозревали. Никогда при жизни его не ставили наряду с Пушкиным, Толстым и выше Тургенева, а теперь это почти единодушно). 4) «Иванов» придуман мною только для того, чтобы дать роль Ольге Леонардовне — «это очень почтенно ввиду ее горя, но для дела ненужное» <…> (на это и отвечать невозможно). 5) «Это старая нота в театре» (это совершенно верно, но противоречит основному требованию Саввы Тимофеевича давать пять постановок в год. Не рассчитывает же он на пять новых нот в году?)[873].
Считаю
Но Савва Тимофеевич и против «Росмерсхольма»[874]. А между тем дальше 10-го августа нельзя откладывать решение о пьесе ни на один день. На Горького у меня нет надежды[875].
{378} Вы предлагаете открывать «Чайкой». С Марьей Петровной?[876] А может ли она бывать на репетициях ну, хоть в сентябре?
«Ивановым» можно даже и открывать сезон. Я думаю, что Ольгу Леонардовну надо вызывать в Москву поскорее[877]. И пусть работает. А то сидит на скамеечке в саду и целый день плачет. Натура у нее здоровая, но таким поведением она скорее подорвет ее. Да и она сама скоро начнет рваться к работе.
Отчего Вы боитесь похоронного настроения Метерлинка? Из всего сезона я больше всего рассчитываю на этот спектакль и на «Эскизы»[878].
Ну, словом, все решения — до встречи. С 22 августа Вы займетесь раз в день Метерлинком. Когда наладите, — сделаете для себя перерыв. А уже потом запряжемся вместе. По приезде я несколько дней посвящу проверке и установке всех частей (электротехнической, декорационной и вообще закулисной), чтоб уж потом не сталкиваться с распущенностью. И переговорим о том, чем начинать, что ставить и проч.
До свидания.
Целую ручку Марье Петровне за телеграмму и обнимаю Вас.
В. Немирович-Данченко
178. К. С. Станиславскому[879]
Июль (после 26-го) 1904 г. Ялта
А у меня, дорогой Константин Сергеевич, что-то в последнее время бодрее настроение и взгляд оптимистичнее[880].
1. Чехова мы потеряли еще с «Вишневым садом». Он не написал бы больше ничего. Что касается Горького, то если он напишет пьесу — она будет у нас, я в это верю[881].
2. Потеряли «Саввушку», как Вы выражаетесь. Может быть, еще удержим[882].
3. Полезную актрису — да. Но и великую «мутилу» всего дела[883].
{379} 4. Временно Ольгу Леонардовну? Нет. Теперь она вся отдастся сцене, и очень скоро. Она уже рвется играть и рвется в Москву. Вернется около половины августа. И ей надо давать работу[884].
Вот что Мария Петровна[885] плохо поправляется — это ужасно. Так хочется, чтоб она заиграла!
Качалов не уйдет[886]. Вишневского — неужели не сумеем направить на путь истины?
Война? Представьте себе, что, следя за нею очень внимательно, я начинаю верить, что к открытию нашего сезона мы будем уже беспрерывными победителями. А это очень возрадует дух общества[887].
Из всех, кого могут забрать из наших актеров, действительная убыль почувствуется только в Грибунине[888]. Остальные не убавят аромата и обаяния театра.
Вы напрасно теряете в себя веру, как в актера, и если плохое здоровье удержит Вас во вторых рядах, то Вы и там будете блестеть, как бы в первых рядах.