Избранные произведения в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
Высокий, ладный, он был одет в синюю, с блестящими заклёпками брезентовую куртку и серые джинсы. Но паренька отличала от его ровесников не одежда, а пышные светлые волосы и поразительно смешная борода. Причёской в наше время вряд ли кого удивишь, многие ребята носят поповские космы. Причёска же этого парня походила на отцветшую головку одуванчика — дунь посильнее, и разлетятся во все стороны лёгкие, прозрачные парашютики. Лицо простое, с прямым носом и тёмными глазами. В этом лице, в общем, не было ничего необычного, если бы не борода. Именно она, судя по всему, и была гордостью парня. Длинная, желтовато-пепельная, ничуть не похожая на пышные бороды «а-ля Хемингуэй», распространённые среди молодёжи, она свисала со щёк и подбородка длинным, сантиметров в двадцать пять, клинышком, мягонькая, лёгкая. Ну, бери и заплетай в косичку.
Осмотрев паренька, Лука невольно усмехнулся: чего хочет от него Горегляд, зачем привёл это смешное пугало?
Горегляд молча постоял, словно подыскивая нужные слова для разговора, потом сказал:
— Знакомьтесь, товарищ Тимченко: ваш инструктор-наставник Лука Лихобор, один из лучших токарей нашего цеха. — И, обратясь к Луке, добавил: — А это твой ученик, Феропонт Тимченко, я надеюсь через полгода увидеть его самостоятельным токарем. А теперь желаю вам обоим успешной учёбы и работы. Уверен, что вы найдёте общий язык.
И тут же поспешил уйти, даже не взглянув в глаза Луке Лихобору.
— Ну, здравствуй, Феропонт, — сказал Лука.
— Здравствуй, босс! — Паренёк протянул свою ладонь, мягкую, но сильную. — Сейчас начнётся разговорчик о моей бороде?
— Не к спеху, о ней поговорим позже. Ты действительно настолько хорошо владеешь английским языком, что обойтись без него не можешь?
— Знание иностранных языков — привилегия культурного человека. В наше время общение между народами становится не столь сложной проблемой, — снисходительно улыбаясь, заметил юноша.
— Хотя и не ново, но верно. Ну, а что означает на английском языке слово «босс»? Ты знаешь?
— Конечно.
— Переведи, чтобы и я знал.
Что-то в выражении спокойного лица Луки Лихобора насторожило Феропонта, но не поколебало чувства прочной уверенности в своём превосходстве.
— Босс — значит начальник.
— Нет, — спокойно сказал Лука.
— Можно подумать, что ты знаешь…
— Знаю. Юз брейн!
Феропонт смутился. Сочетание английских слов «юз брейн» было очень знакомым. Но что именно означало оно, как нарочно, вылетело из памяти. Ну-ка, напрягись, пошевели мозгами, ведь слышал же не раз… Нет, не так, как ты думал, начинается твоё учение! А инструктор у тебе ничего парень, весёлый и вроде бы даже чем-то опасный.
— Так что же такое босс?
Феропонт вдруг разозлился:
— Ну чего ты ко мне пристал? Может, английский язык входит в программу производственного обучения?
— Просто хочу определить уровень твоего общего развития.
— Я уже сказал.
— Да будет тебе известно, «босс» не английское слово, — заметил Лука. — В английский язык оно перекочевало из французского. Буквально означает — горб, шишка, французы горбунов так и называют — «боссю».
— Откуда ты понабрался этакой премудрости?
— У нас в интернате была красивая преподавательница английского языка, так мы в неё влюбились всем классом. Вот и хотелось сделать ей приятное, потому учили английский, как сумасшедшие.
— А зачем он тебе, английский-то?
— Вот видишь, сегодня и пригодился. Впрочем, ты прав, здесь не урок английского языка. Мне предстоит сделать из тебя токаря…
— Можешь особенно не стараться, — сказал Феропонт. — Токарь из меня, как из тебя балерина. Я буду композитором. Поступал в консерваторию, срезался, сочинение на двойку написал. Идиоты несчастные, что я, на писателя пришёл к ним учиться? На черта композитору сочинение на свободную тему?
— На писателей не учатся, писателями становятся, — сказал Лука.
— Мне это всё до лампочки. На композитора учатся, ноты и всю музыкальную премудрость знать нужно, а она, между прочим, где-то рядом с математикой лежит. Я хочу быть не просто композитором, а конструктором машин, которые будут создавать музыку. Я задаю машине идею, мелодию, а машина пишет. Токарем будешь ты.
— Зачем же тогда пришёл сюда? — Непробиваемое спокойствие Луки удивляло и начинало раздражать Фе-ропонта.
— А сюда я пришёл, чтобы иметь право написать в графе «соцположение» слово «рабочий» и получить стаж. Скрывать ничего не собираюсь! Ясно тебе? Откровенность — лучшая политика.
— Ну что ж, Феропонт, отношения, как мне кажется, у нас выяснены, — проговорил Лука. — Значит, всё-таки год ты у нас поработаешь?
— Примерно.
— Ну и отлично, Феропонт.
— Что-то ты частенько моё имя вспоминаешь? Не бойся, не забудешь, такие имена не забываются.
— И это верно. Феропонт — хорошее имя.
— Хорошее или плохое, какая разница? Нестандартное, вот что важно. В наше время унылого однообразия жизни, домов, одежды, мыслей ярким и заметным может быть только оригинальное.
— Между прочим, так было и прежде.
Юноша помолчал, не спеша погладил ладонью свою тонкую, шелковистую бородку, будто подоил её, явно стараясь обратить внимание на свою особу, но Лука невозмутимо раскладывал заготовки.
— Ну, хорошо, — наконец проговорил он, — попробуем всё-таки сделать из тебя токаря.
— Ага, значит в воздухе уже появилась соблазнительная идея перевоспитания? Почему это мы любим всех перевоспитывать?
— А зачем тебя перевоспитывать? Меня лично ты вполне устраиваешь. Теоретический курс прошёл? Технику безопасности, чтение чертежей и всякую всячину?
— Восемьдесят часов. Оценки удовлетворительные.
— Значит, не очень переутомлялся. Сейчас я начну работать, а ты садись на эту табуретку и смотри. Просто сиди и смотри. Привыкай к станку, ко мне. Обживайся на новом месте…