Избранные произведения

Ломоносов Михаил Васильевич

Июнь или июль 1759

«Фортуну вижу я в тебе или Венеру…»^*

Фортуну вижу я в тебе или Венеру И древнего дивлюсь художества примеру. Богиня по всему, котора ты ни будь, Ты руку щедрую потщилась протянуть. Когда Венера ты, то признаю готову Любителю наук и знаний Воронцову Златое яблоко отдать за доброту, Что присудил тебе Парис за красоту. Когда ж Фортуна ты, то верю несумненно, Что счастие его пребудет непременно, Что так недвижно ты установила круг¹, Коль истинен патрон² и коль он верен друг.

1759

Злобное

примирение господина Сумарокова с господином Тредиаковским^*

С Сотином¹, что за вздор? Аколаст² примирился; Конечно, третей член³ к ним, лешей, прилепился, Дабы три фурии, втеснившись на Парнас, Закрыли криком муз российских чистый глас. Коль много раз театр казал насмех Сотина, И у Аколаста он слыл всегда скотина. Аколаст, злобствуя, всем уши раскричал; Картавил, шепелял, качался и мигал⁴, Сотиновых стихов рассказывая скверность. А ныне объявил любовь ему и верность, Дабы Пробиновых хвалу унизить од⁵, Которы вознося российской чтит народ. Чего не можешь ты начать, о! зависть злая, Но истина стоит недвижима святая. Коль зол, коль лжив, коль подл Аколаст и Сотин, Того не знает лишь их гордой нрав один. Аколаст написал: «Сотин лишь врать способен», А ныне доказал, что сам ему подобен. Кто быть желает нем и слушать наглых врак, Меж самохвалами с умом прослыть дурак, Сдружись с сей парочкой: кто хочет с ними знаться, Тот думай, каково в крапиву испражняться.

1759

К Пахомию^*

Пахомей говорит, что для святого слова Риторика ничто; лишь совесть будь готова. Ты будешь казнодей, лишь только стань попом И стыд весь отложи. Однако врешь, Пахом. Начто риторику совсем пренебрегаешь? Ее лишь ты одну, и то худенько знаешь. Василий, Златоуст, церковные столпы, Учились долее, как нынешни попы. Гомера, Пиндара, Димосфена читали И проповедь свою их штилем предлагали, Натуру, общую всей прочей твари мать, Небес, земли, морей, старались испытать; Дабы творца чрез то по мере сил постигнуть И важностью вещей сердца людски подвигнуть, Не ставили за стыд из басен выбирать, Чем к праведным делам возможно преклонять. Ты словом божиим незнанье закрываешь И больше тех мужей у нас быть уповаешь; Ты думаешь, Пахом, что ты уж Златоуст! Но мы уверены о том, что мозг твой пуст. Нам слово божие чувствительно, любезно, И лишь во рте твоем бессильно, бесполезно. Нравоучением преславной Телемак¹ Стократ полезнее твоих нескладных врак.

1759(?)

Эпитафия^*

Под сею кочкою оплачь, прохожей, пчелку, Что не ленилася по мед летать на стрелку¹, Из губ подьяческих там сладости сбирать: Кутья у них стоит, коль хочешь поминать.

<Первая половина 1760>

Разговор с Анакреоном^*

Анакреон

Ода I¹

Мне петь было о Трое, О Кадме² мне бы петь, Да гусли мне в покое Любовь велят звенеть. Я гусли со струнами Вчера переменил И славными делами Алкида возносил; Да гусли поневоле Любовь мне петь велят, О вас, герои, боле, Прощайте, не хотят.

Ломоносов

Ответ

Мне петь было о нежной, Анакреон, любви; Я чувствовал жар прежней В согревшейся крови, Я бегать стал перстами По тоненьким струнам И сладкими словами Последовать стопам. Мне струны поневоле Звучат геройский шум. Не возмущайте боле, Любовны мысли, ум; Хоть нежности сердечной В любви я не лишен, Героев славой вечной Я больше восхищен.

Анакреон

Ода XXIII³

Когда бы нам возможно Жизнь было продолжить, То стал бы я не ложно Сокровища копить, Чтоб смерть в мою годину, Взяв деньги, отошла И, за откуп кончину Отсрочив, жить дала; Когда же я то знаю, Что жить положен срок, На что крушусь, вздыхаю, Что мзды скопить не мог; Не лучше ль без терзанья С приятельми гулять И нежны воздыханья К любезной посылать.

Ломоносов

Ответ

Анакреон, ты верно Великой филосов, Ты делом равномерно Своих держался слов, Ты жил по тем законам, Которые писал, Смеялся забобонам, Ты петь любил, плясал; Хоть в вечность ты глубоку Не чаял больше быть, Но славой после року Ты мог до нас дожить: Возьмите прочь Сенеку⁴, Он правила слоижил Не в силу человеку, И кто по оным жил?

Анакреон

Ода XI⁵

Мне девушки сказали: «Ты дожил старых лет», И зеркало мне дали: «Смотри, ты лыс и сед»; Я не тужу ни мало, Еще ль мой волос цел, Иль темя гладко стало, И весь я побелел; Лишь в том могу божиться, Что должен старичок Тем больше веселиться, Чем ближе видит рок.

Ломоносов

Ответ

От зеркала сюда взгляни, Анакреон, И слушай, что ворчит, нахмурившись, Катон: «Какую вижу я седую обезьяну? Не злость ли адская, такой оставя шум, От ревности на смех склонить мой хочет ум? Однако я за Рим, за вольность твердо стану, Мечтаниями я такими не смущусь И сим от Кесаря кинжалом свобожусь».⁶ Анакреон, ты был роскошен, весел, сладок,⁶ Катон старался ввесть в республику порядок,⁶ Ты век в забавах жил и взял свое с собой, Его угрюмством в Рим не возвращен покой; Ты жизнь употреблял как временну утеху, Он жизнь пренебрегал к республики успеху; Зерном твой отнял дух⁷ приятной виноград, Ножем он сам себе был смертный сопостат; Беззлобна роскошь в том была тебе причина, Упрямка⁸ славная была ему судьбина; Несходства чудны вдруг и сходства понял я, Умнее кто из вас, другой будь в том судья.