Избранные произведения

Ломоносов Михаил Васильевич

Клеона

Теперь всходила я в высокие палаты И на багдатские полки смотрела вдаль.

Тамира

Ты видела полки? ты видела Селима?

Клеона

Я видела, что он отшел уже от стен, И кажется, что прочь совсем идет от Крыма, Неведомо какой причиной побужден; Я чаю, утомясь, не хочет больше бою.

Тамира

Никак, ему какой предатель изменил; Иль отец объят нечаянно войною И требует себе его на помочь сил. Я чаяла конца, и по паденьи мнимом, Оплакав кровь граждан и стен оставший прах, Мне будет следовать во узах за Селимом И

при Евфратских жить невольницей брегах.

Клеона

Тот ужас миновал: военные снаряды Противники всходя на корабли несут, Кафа избавилась от грозныя осады, Что слезы по лицу, дражайшая, текут? Никак, от радости? однако воздыханья И твой прискорбной взор иное кажут мне. Или ужасные и грозные мечтанья Обеспокоили младую мысль во сне? Или враги в ночном призраке победили? Никак, представилось падение сих стен? Что крымски городы и села пусты были, Что царь и дом его был взят в поносной плен?

Тамира

Ах, если б то был сон, то б с мраком разрушился! Однако бы и сон такой меня пленил!

Клеона

Или твой нежной дух любовью уязвился? Но кто же бы тебя в любовь нынь уловил? Скажи, царевна, мне; или тому быть можно, Чтоб тайны мне твоей не должно было знать?

Тамира

Что хочешь слышать ты, то странно и безбожно, Нигде не слыхано и ужасно сказать!

Клеона

Для сих ослабших рук, которыми носила Тебя в младенчестве, смущенье отложи, И вспомнив, как тебе я искренне служила, Не обинуясь мне тоску свою скажи. Чем долее она в закрытии таится, Тем дух терзается сильняе от нея; Но если объявишь, то может утолиться Иль быть умеренна потом печаль твоя.

Тамира

Любезная моя и верная Клеона, Коль тяжко мучусь я!

Клеона

О небо!

Тамира

Ах, Селим! Противница отцу, преступница закона! Врагом отечества и, может быть, своим…

Клеона

О боже мой! никак, ты тайно согласилась И хочешь для любви отечество предать!

Тамира

То, небо, отврати! довольно, что прельстилась Преступно и любви противничей желать. Я бодрость и лице, Клеона, представляя, Горю, и пламень мой гашением растет. Не знаю, что начать! скажи мне, дорогая, Что делать мне теперь, когда он прочь идет? Уже все мысли с ним на берег обратились; Я с ним, я с ним среди морских валов плыву, И горы крымские от нас из виду скрылись. Какой объемлет хлад и мрак мою главу! Уедет о моей любови неизвестен И слез моих себе не будет представлять! Затем ли ты, Селим, казался мне прелестен, Чтоб вечно по тебе без пользы воздыхать?

Клеона

Царевна, ты тоску напрасно умножаешь. Последуй моему совету и забудь Пусты мечтания, чем мысль отягощаешь, И кровь кипящую к спокойствию принудь. Селим, я слышала, о нежности не знает, Он в поле только жить и на стану привык, За полное свое блаженство почитает, Когда оружной треск и в войске слышит крик, Как стены падают и городы дымятся, Когда мечи блестят, течет по копьям кровь. Ты сердцу дай покой, и полно сокрушаться: Не могут вместе быть свирепство и любовь.

Тамира

За ним бы следовать ни горы мне высоки, Ни конским топотом смущенный в поле прах, Ни копья, ни мечи, ниже кровавы токи, Ниже какой иной не возбранил бы страх. Любовию горят нередко и герои; От ней избавиться не можно никому. Кому любезнее сражения и бои И жить всегда в шатрах, как брату моему? Однако ныне он последуя Мамаю, Хотя в Российской край пошел вооружен, Но мысли все свои, Клеона, верно знаю, Все мысли клонит к той, которой уязвлен. Возлюбленный мой брат! когда б ты здесь был ныне, То я б в отчаяньи толиком не была; Ты сделал бы конец жестокой сей судьбине, Или б не допустил сего в начале зла. Ты дал бы способ мне увидеться с Селимом; Или бы к сим его не допустил стенам; И я бы не была в мученьи нестерпимом, Не показав такой приятности очам. Теперь послушен ты неистовому зверю, В котором варварство и гордость мне гнусна, Кичливому ни в чем Мамаю я не верю, Ему вселенная к владению тесна. Подумав о своем возлюбленном Нарсиме, Боюсь, чтоб не постиг такой его конец, Что плач бы произвел и нестроенье в Крыме.

Клеона

Царевна, вот идет дражайший твой отец.

Явление четвертое

Мумет, Тамира и Клеона.

Мумет

Прошла военная гроза и неустройство, Желанной мир настал, возлюбленная дочь, И утверждается надежное спокойство: В союз со мной вступив, Селим отходит прочь. Поставленный сей мир мне больше тем приятен, Что выгоды он мне нечаянны принес. Сначала случай сей едва мне был понятен, Что радость нам пришла внезапно вместо слез. Однако ныне я причину вижу ясно, Зачем спешит в союз со мной вступить Селим, Ему прибытие Нарсимово ужасно, Что скоро с воинством назад придет моим. К Селиму, как ко мне, конечно, уповаю, Пришла, мне радостна, ему печальна, весть, Что Росская страна подверглась вся Мамаю И сын мой поспешит полки сюда привесть. Сегодня лишь заря нам свет предвозвестила, С поспешностью гонец прибег с Донских полей И весть принес, что вся Ордынска к бою сила Противу россов шла, и россы против ней. Но Ольг³ Резанский князь и князь Олгерд⁴ Литовский Свои к Мамаевым поставили полки, И с малым воинством Димитрий князь Московский Противу стать дерзнул, оставшись близ реки. Как буря шумная поднявшись после зною, С свирепой яростью в зажженный дует лес, Дым, пепел, пламень, жар восхитив за собою И в вихрь крутой завив, возносит до небес И нивы на полях окрестных поядает, И села, и круг них растущие плоды; Надежды селянин лишившись оставляет Ревущему огню вселетные труды. Подобно так Мамай единым вдруг ударом Против Димитрия ордам лететь велел, И в мужестве стремясь на полк противный яром, Скакал с мечем своим чрез бледны кучи тел. Российские в крови повержены знамена, И князь Московский был отвсюду окружен, И сила войск его слабела утесненна: Сомненья нет, что он Мамаем побежден.

Тамира

Мне равно как тебе, родитель мой, приятно, Что радостная весть пришла в спасенный град; Однако будет мне утешнее стократно, Когда приедет здрав возлюбленный мой брат. Ах, небо, помоги желанного достигнуть И поспеши к концу намерений моих!

Мумет

Я к большей радости могу тебя подвигнуть, Возлюбленная дочь: Мамай тебе жених.

Тамира

Мамай! о боже мой!

Мумет

Востока обладатель И победитель всех полночных ныне стран, Союзник искренней и верной мне приятель Судьбой и мной тебе в супружество избран. Имея многие под областью народы, Тамира, будет он тобою жить пленен И станет оной плен дороже чтить свободы, Хотя ему восток и север покорен. Возлюбленная дочь, что очи потупляешь? Я стыд девической в тебе весьма хвалю, И что вздыхаючи ты брата ожидаешь, Природную к нему любовь твою люблю; Однако ныне ты похвальную стыдливость И мысли смутные о брате отложи, И, на отеческу смотря нетерпеливость, Согласна ли, ты мне немедленно скажи.