Избранные сочинения в 9 томах. Том 1 Зверобой; Последний из могикан

Купер Джеймс Фенимор

— Что это? — прошептала Алиса, очнувшись от столбняка.

— Что это? — громко спросил Дункан.

Ни Соколиный Глаз, ни индейцы не ответили. Они слу-шали, очевидно ожидая повторения вопля, и молчанием выражали свое изумление. Наконец они быстро и серьезно заговорили между собой на делаварском наречии. Па окончании их беседы Ункас осторожно выскользнул из отдаленного выхода пещеры.

Когда он ушел, разведчик снова заговорил по-английски:

— Никто из нас не может сказать, что это было, хотя двое из нас в течение тридцати с лишком лет изучали леса. Я думал, что

моему слуху знакомы все крики индейцев, все звериные голоса, но теперь вижу, что я был просто тщеславным, самонадеянным человеком.

— Разве это не военный клич воинов, не вой, которым они стараются испугать врагов? — спросила Кора, спокойно опуская на лицо вуаль, в то время как ее младшая сестра заметно волновалась.

— Нет-нет, сейчас раздался зловещий, потрясающий звук, и в нем было что-то неестественное. Если бы вы хоть раз слышали боевой клич индейцев, вы никогда не приняли бы его за что-нибудь другое… Ну что же, Ункас? — снова по-делаварски обратился разведчик к возвратившемуся в пещеру молодому могиканину. — Что ты видел? Не просвечивает ли наш огонь сквозь завесы?

Послышался короткий и, по-видимому, отрицательный ответ на том же наречии.

— Ничего не видно, — продолжал по-английски Соколиный Глаз, с неудовольствием покачивая головой. — Но наша стоянка все еще остается тайной. Перейдите в другую пещеру, леди, и постарайтесь заснуть: вы нуждаетесь в отдыхе. Мы поднимемся задолго до восхода солнца, и нам придется торопиться, чтобы дойти до форта Эдвард, пока минги будут спать.

Кора повиновалась с таким спокойствием, что более робкая Алиса была принуждена последовать ее примеру. Однако, выходя из пещеры, она шепотом попросила Дункана пойти вместе с ними.

Ункас откинул для сестер завесу из одеяла. Повернувшись, чтобы поблагодарить его за внимание, девушки увидели, что разведчик снова уселся над потухающими углями, закрыв лицо руками, и, по-видимому, весь ушел в раздумье о непонятном звуке, который прервал вечернее пение.

Хейворд захватил с собой горящую сосновую ветку, и этот факел слабо осветил узкую пещеру, где девушкам предстояло провести ночь. Дункан укрепил свой светильник в трещине камня и подошел к сестрам; они осталась с ним наедине в первый раз после отъезда из форта Эдвард.

— Не уходите, Дункан! — попросила его Алиса. — Мы не заснем в этом страшном месте, особенно теперь, когда ужасный вопль еще звучит у вас в ушах.

— Прежде всего осмотрим, достаточно ли безопасна наша крепость, — ответил Хейворд, — а потом поговорим об остальном.

Он прошел в самый дальний угол пещеры, к выгоду, тоже закрытому тяжелым одеялом, и, отодвинув его, вдохнул полной грудью свежий, живительный воздух, веявший от водопадов. Ближайший рукав реки стремился по узкому глубокому ущелью, прорытому течением в мягком камне. Вода неслась у самых ног молодого офицера и, как ему казалось, образовала отличную защиту с этой стороны.

— Природа создала неодолимую преграду, — продолжал он, указав на черный поток под обрывом, и опустил завесу, — и вы сами знаете, что честные, верные люди охраняют вас. Поэтому, почему бы вам не воспользоваться советом Соколиного Глаза? Я уверен,

Кора согласится со мной и скажет, что вам обеим необходимо заснуть.

— Кора может согласиться с вашим мнением, но не сможет последовать вашему совету, — проговорила старшая из девушек, устроившись рядом с Алисой на ложе из ветвей сассафраса. — Если бы мы даже не слышали непонятного, страшного крика, нам все равно было бы трудно заснуть. Скажите-ка сами, Хейворд, могут ли дочери позабыть о том, как должен тревожиться их отец, не знающий, где они и что с ними случилось в этой глуши среди стольких опасностей?

— Он воин. Правда, ему известны опасности, но известны и преимущества лесов.

— Но он — отец, и от чувств отцовских он не сможет отречься.

— Как снисходительно, как терпеливо переносил он мои глупые затеи! С какой любовью исполнял все мои желания! — со слезами произнесла Алиса. — Кора, мы поступили неблагоразумно, предприняв эту рискованную поездку.

— Может быть, я необдуманно настояла на том, чтобы отец позволил нам приехать к нему в такое беспокойное время, но я хотела доказать ему, что если на других он не может положиться, то его дети остались ему верны.

Когда он услыхал о вашем решении приехать в форт Эдвард, — ласково сказал Хейворд, — в его душе произошла жестокая борьба между страхом и любовью, и любовь одержала победу. «Я не хочу останавливать их, Дункан, — сказал он. — Дай боже, чтобы все защитники нашего короля выказали половину той смелости, которую проявила Кора».

— А обо мне он ничего не сказал, Хейворд? — с ревнивой нежностью спросила Алиса. — Я уверена, что папа не мог совсем позабыть о своей маленькой Эльси…

— Конечно, нет, — ответил молодой человек. — Он осыпал вас множеством ласковых слов, которые я не осмелюсь повторить, чувствуя, однако, их справедливость. Раз он сказал…

Дункан вдруг умолк; глаза его были прикованы к Алисе, которая в порыве дочерней любви повернулась к нему, чтобы услышать слова отца, когда снова пронесся тот же ужасный вопль, и вслед за тем наступило долгое мертвое молчание. Все переглядывались, со страхом ожидая повторения дикого воя. Наконец медленно отодвинулось одеяло, и в отверстии пещеры показалась фигура разведчика; суровая твердость его лица сменилась неуверенностью при мысли о таинственных звуках, казалось предвещавших неминуемую опасность, перед которой были бессильны и ловкость его и опытность.

Г л а в а VII

Они не спят.

И вижу я на скалах тех —

Всей дикой бандой они сидят.

Грей

— Если мы останемся здесь, — сказал Соколиный Глаз, — мы пренебрежем предупреждением, которое дается нам для нашего же блага. Пусть нежные создания побудут в пещере, но мы, то есть я и могикане, пойдем на скалу сторожить. И, полагаю, майор шестидесятого полка присоединится к нам.