Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница
Шрифт:
— Пора бы уж нам услышать мушкетные выстрелы или увидеть сигнал победы! — сказал молодой капитан. Поглощенный своими мыслями, он даже не заметил, что разговаривает вслух.
— А сигнал поражения вы не забыли назначить? — спросил чей-то голос рядом с ним.
— А! Это вы, любезный Бурун? А я-то хотел избавить вас от неприятного зрелища.
— Ничего, для меня это дело привычное. Живя на море, я привык видеть ночной мрак, даль океана и темный берег с горой вдали!
— До чего же вы уверены в человеке, который сейчас командует вашей бригантиной! Если она и на этот раз ускользнет от моих шлюпок, я сам уверую
— Глядите! Вот знамение ее счастливой звезды! — сказал Бурун, указывая на три фонаря, показавшиеся у выхода из бухты, и в той стороне вспыхнуло целое море огней.
— Снова неудача! — воскликнул Ладлоу. — Увалить судно под ветер и обрасопить реи! Выбрать шкоты до места! Живо, ребята! Трисель, надо спешить к устью залива. Мошенникам снова улыбнулось счастье!..
Ладлоу сказал все это глубоко раздосадованный, но властно, как подобает капитану, и по-морскому живо. А молодой моряк с бригантины, неподвижно стоявший рядом с ним, не вымолвил ни слова. С его губ не сорвалось ни одного торжествующего возгласа, он никак не обнаружил ни радости, ни удивления. Казалось, уверенность в своем судне освобождала его от опасений.
— Вы глядите на это чудо, любезный Бурун, как на самое обыкновенное дело, — заметил Ладлоу, когда крейсер двинулся к оконечности мыса. — Счастье еще не изменило вам; но с трех сторон бригантину окружает земля, а с четвертой — шлюпки и крейсер, и я еще не отчаялся одержать верх над вашей бронзовой богиней!
— Повелительница бригантины никогда не дремлет, — отозвался контрабандист, вздохнув с облегчением после того, как ему столь долго приходилось подавлять свои чувства.
— Можете говорить что угодно. Не скрою, таможенные чиновники ее величества назначили такой высокий приз за «Морскую волшебницу», что это заставило меня взяться за дело, которое мне вовсе не по душе. Сдайте бригантину, и я клянусь вам честью офицера, что команда будет без обыска отпущена на берег. Если угодно, оставьте ее с голой палубой и пустым трюмом, только отдайте это быстроходное судно в наши руки.
— Повелительница бригантины рассудила иначе. Она надела мантию цвета морских глубин и, поверьте, несмотря на все ваши ухищрения, поведет свою верную команду туда, где лот не достанет дна, хоть бы тут собрался весь флот королевы Анны!
— Смотрите, как бы вашим товарищам не пришлось пожалеть о таком упорстве! Но сейчас не время для пустых слов. Меня призывает долг службы.
Бурун понял намек и нехотя спустился вниз. Когда он ушел с юта, на востоке взошла луна и озарила горизонт. Теперь с «Кокетки» был ясно виден мыс и открытое море на много лиг от берега. Не оставалось сомнений, что бригантина все еще в бухте. Уверившись в этом, Ладлоу воспрянул духом и постарался забыть о личных чувствах, думая о своем долге.
Вскоре «Кокетка» достигла пролива, служившего для судов выходом из эстуария. Здесь крейсер снова был приведен к ветру, а люди посланы на марсы и салинги, чтобы, насколько хватал глаз, осмотреть залив, тускло освещенный туманным и неверным светом; тем временем Ладлоу и штурман тоже осматривали воду с палубы. Два или три гардемарина полезли на реи вместе с матросами.
— Ничего не видать, — сказал капитан, опуская наконец подзорную трубу. — Горы на берегу Джерси отбрасывают тень, и это мешает видеть, а севернее такелаж судна так легко принять за деревья острова Статен. Эй, на крюйс-марсе!
На этот окрик громко отозвался гардемарин.
— Что вы видите за мысом?
— Ничего. Наш вельбот идет вдоль берега, а баркас стоит у входа в бухту; а вон и ялик, он выгребает против течения, мимо Роумера; однако нет никаких следов катера до самого Кони.
— Взгляните чуть западнее и хорошенько следите за выходом из бухты Раритан. Видите вы там что-нибудь?
— Ага! Вижу какую-то точку на воде с подветренного борта.
— Что же это такое?
— Если глаза не обманывают меня, сэр, это шлюпка. Она примерно в трех кабельтовых от нас и гребет к крейсеру.
Ладлоу поднес к глазам подзорную трубу и посмотрел в указанном направлении. Вглядевшись раз-другой, он нашел наконец то, что искал, и, так как луна теперь светила ярче, ему без труда удалось разглядеть, что это такое. Без сомнения, это была шлюпка, которая, судя по всему, намеревалась вступить в переговоры с крейсером.
У моряка глаза острые, и на море он быстро соображает, что к чему. Ладлоу сразу увидел, что это не его шлюпка; что идет она так, чтобы избежать непосредственной встречи с «Кокеткой», держась в той части залива, где для крейсера слишком мелко; что двигается она крайне осторожно, но с явным намерением подойти к крейсеру возможно ближе, насколько позволяет благоразумие. Взяв рупор, капитан окликнул шлюпку, как это принято на море.
Ответ, отнесенный ветром, долетел едва слышно, но чувствовалось, что человек в шлюпке обладает удивительно сильным голосом и отлично умеет им пользоваться.
«Эй, на крейсере!» и «Парламентер с бригантины!» — только эти слова и можно было расслышать.
Минуту-другую молодой капитан молча шагал по палубе. Потом он решительно приказал спустить единственную шлюпку, оставшуюся на судне, и вызвать гребцов.
— Поднять кормовой флаг, — скомандовал он, когда шлюпка была спущена. — И держите оружие наготове. Мы будем честными, пока с нами будут честны, но осторожность при такой встрече соблюдать необходимо.
Триселю было приказано не сниматься с дрейфа, и Ладлоу, тайно отдав ему какие-то важные распоряжения на случай предательства, спустился в шлюпку. Через несколько минут четырехвесельная шлюпка с крейсера и шлюпка с бригантины подошли так близко друг к другу, что могли свободно начать переговоры. Капитан крейсера приказал морякам табанить [188] и, подняв подзорную трубу, еще пристальнее и внимательнее осмотрел людей, которые его ожидали. Незнакомая шлюпка была легкая и плясала на волнах, как ореховая скорлупка, едва касаясь поверхности воды, а на банках сидели четыре здоровенных гребца, готовые в любое мгновение изо всех сил налечь на весла. На корме стоял человек, не узнать которого было невозможно… Увидев его неподвижную решительную фигуру, его скрещенные на груди руки, его красивую и мужественную осанку, его своеобразную одежду, Ладлоу сразу узнал моряка в индийском шарфе. Он махнул рукой, и шлюпка подплыла ближе.
188
Табанить — грести в обратную сторону, чтобы остановить шлюпку или дать ей задний ход.