Сегодня, друг, пятнадцать лет минулоС того блаженно-рокового дня,Как душу всю свою она вдохнула,Как всю себя перелила в меня.И вот уж год, без жалоб, без упреку,Утратив всё, приветствую судьбу…Быть до конца так страшно одиноку,Как буду одинок в своем гробу.15 июля 1865Обращено, по всей вероятности, к близкому другу поэта А. И. Георгиевскому (1829 — 1911), мужу сестры Е. А. Денисьевой Марии.
это? Сон иль ожиданье,И близок день или далек?Чуть-чуть белеет темя гор,Еще в тумане лес и долы,Спят города и дремлют селы,Но к небу подымите взор…Смотрите: полоса видна,И, словно скрытной страстью рдея,Она всё ярче, всё живее —Вся разгорается она —Еще минута, и во всейНеизмеримости эфирнойРаздастся благовест всемирныйПобедных солнечных лучей…29 июля 1865Ст-ние в аллегорической форме выражает мечты поэта о политическом и национальном возрождении восточных славян. Вместе с тем, по верному замечанию И. С. Аксакова, «образ сам по себе так самостоятельно хорош, что очевидно, если не перевесил аллегорию в душе поэта, то не подчинился ей, а вылился свободно и независимо».
НАКАНУНЕ ГОДОВЩИНЫ 4 АВГУСТА 1864 г.
Вот бреду я вдоль большой дорогиВ тихом свете гаснущего дня…Тяжело мне, замирают ноги…Друг мой милый, видишь ли меня?Всё темней, темнее над землею —Улетел последний отблеск дня…Вот тот мир, где жили мы с тобою,Ангел мой, ты видишь ли меня?Завтра день молитвы и печали,Завтра память рокового дня…Ангел мой, где б души ни витали,Ангел мой, ты видишь ли меня?3 августа 1865Написано накануне первой годовщины смерти Е. А. Денисьевой.
* * *
Как неожиданно и ярко
Как неожиданно и ярко,На влажной неба синеве,Воздушная воздвиглась аркаВ своем минутном торжестве!Один конец в леса вонзила,Другим за облака ушла —Она полнеба обхватилаИ в высоте изнемогла.О, в этом радужном виденьеКакая нега для очей!Оно дано нам на мгновенье,Лови его — лови скорей!Смотри — оно уж побледнело,Еще минута, две — и что ж?Ушло, как то уйдет всецело,Чем ты и дышишь и живешь.5 августа 1865
* * *
Ночное небо так угрюмо
Ночное небо так угрюмо,Заволокло со всех сторон.То не угроза и не дума,То вялый, безотрадный сон.Одни зарницы огневые,Воспламеняясь чередой,Как демоны глухонемые,Ведут беседу меж собой.Как по условленному знаку,Вдруг неба вспыхнет полоса,И быстро выступят из мракуПоля и дальние леса.И вот опять всё потемнело,Всё стихло в чуткой темноте —Как бы таинственное делоРешалось там — на высоте.18 августа 1865
* * *
Нет дня, чтобы душа не ныла
Нет дня, чтобы душа не ныла,Не изнывала б о былом,Искала слов, не находила,И сохла, сохла с каждым днем, —Как тот, кто жгучею тоскоюТомился по краю родномИ вдруг узнал бы, что волноюОн схоронен на дне морском.23 ноября 1865Написано поэтом в день своего рождения и связано с воспоминанием о Е. А. Денисьевой.
* * *
Тихо в озере струится
Тихо в озере струитсяОтблеск кровель золотых,Много в озеро глядитсяДостославностей былых.Жизнь
играет, солнце греет,Но под нею и под нимЗдесь былое чудно веетОбаянием своим.Солнце светит золотое,Блещут озера струи…Здесь великое былоеСловно дышит в забытьи;Дремлет сладко-беззаботно,Не смущая дивных сновИ тревогой мимолетнойЛебединых голосов….Июль 1866В письме к жене от 31 июля 1866 г, из Царского Села, о котором идет речь в ст-нии, Тютчев писал: «В течение нескольких дней стоит довольно хорошая погода, и, когда солнце пригревает и небо ясно, царскосельские сады в самом деле очень красивы. Чувствуешь себя погруженным в более изысканную стихию: это прелестно и величественно в одно и то же время». Датируется по связи с этим письмом.
* * *
Когда дряхлеющие силы
Когда дряхлеющие силыНам начинают изменятьИ мы должны, как старожилы,Пришельцам новым место дать, —Спаси тогда нас, добрый гений,От малодушных укоризн,От клеветы, от озлобленийНа изменяющую жизнь;От чувства затаенной злостиНа обновляющийся мир,Где новые садятся гостиЗа уготованный им пир;От желчи горького сознанья,Что нас поток уж не несетИ что другие есть призванья,Другие вызваны вперед;Ото всего, что тем задорней,Чем глубже крылось с давних пор,И старческой любви позорнейСварливый старческий задор.Начало сентября 1866Непосредственным поводом к написанию ст-ния послужили сатирические ст-ния Вяземского «Воспоминания из Буало» и «Хлестаков», направленные против M. H. Каткова (1818 — 1887), редактора Pусского Bестника и Mосковских Bедомостей. Несмотря на консервативность тогдашних политических убеждений Вяземского, ему претил откровенный национализм Каткова и его манера поучать правительство. Тютчев в то время был близок к редакции PB и MB, членом которой состоял его друг А. И. Георгиевский. Данное ст-ние, написанное как бы в защиту Каткова, было послано Тютчевым Георгиевскому при письме от 3 сент. 1866 г. для публикации в PB, где оно не было напечатано. Ст-ние является очень острой, хотя и косвенной характеристикой Вяземского в его отношении к молодым поколениям вообще. Нечто подобное писал Тютчев о Вяземском, прослушав однажды его статью по поводу «Войны и мира» Л. Н. Толстого: «…натуры столь колючие, как Вяземский, являются по отношению к новым поколениям тем, чем для малоисследованной страны является враждебно настроенный и предубежденный посетитель-иностранец» (письмо к Е. Ф. Тютчевой от 3 янв. 1869 г.).
* * *
Умом Россию не понять
Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать —В Россию можно только верить.28 ноября 1866
* * *
Как ни тяжел последний час
Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…14 октября 1867Написано 14 окт. 1867 г. во время заседания Совета Главного управления по делам печати. Присутствовавший на заседании писатель и редактор «Правительственного вестника» П. И. Капнист заметил, что Тютчев «был весьма рассеян и что-то рисовал или писал на листе бумаги, лежавшей перед ним на столе. После заседания он ушел в раздумье, оставив бумагу». Экспромт был взят Капнистом «на память о любимом им поэте». Этот листок с автографом и рисунком поэта обнаружен недавно Р. Лэйном.
* * *
Опять стою я над Невой
Опять стою я над Невой,И снова, как в былые годы,Смотрю и я, как бы живой,На эти дремлющие воды.Нет искр в небесной синеве,Все стихло в бледном обаянье,Лишь по задумчивой НевеСтруится лунное сиянье.Во сне ль всё это снится мне,Или гляжу я в самом деле,На что при этой же лунеС тобой живые мы глядели?Июнь 1868В последней строфе — воспоминание о Е. А. Денисьевой.