Избранные вещи
Шрифт:
Нам здешнее не интересно.
Прикормленные богами,
Мы ищем другое место.
Какое, не знаем сами.
В подлунии менее горшем,
Где чаще ищут простое,
Мечтая о чём-то большем,
Мы лишь говорим – другое.
Мы лишь составляем списки
Несбыточных, ярких желаний,
Но – не меняем прописку,
И ждём хоть каких ниспосланий.
А место другое – близко,
И
Сонет миссионерский
Сочинение стихов ближе
к богослужению, чем обычно полагают.
Анатоль Франс
А в этом точно что-то есть!
И я порою рифмой дерзкой
Несу в народ благую весть
С наивностью миссионерской.
Пытаюсь ровным строем слов
И ритмикой стихотворенья
Представить счастье и любовь
Основой миропостроенья.
Но ограниченность моя,
Набор мой скудный мыслей жалких
Не открывают бытия
Для смыслов проповедей жарких.
Увы, не проповедник я –
А так, любимец муз неярких.
Сонет стальной
На Сонет Зинаиды Гиппиус
А я страшусь прикосновенье стали.
Не только потому, что холодно.
Оно остро, как новые печали,
Когда забыты старые давно.
И даже кольца жизни – те, что сжали
Мою упитанную шею столь давно
И душат медленно – опаснее не стали,
Чем стали ледяное полотно.
Что кольца? Дольше жизни не удушат.
А вот ножу на жизни все плевать.
Он холоден и скор. И он нарушит
Любых печалей вялую печать.
Он с бледным умираньем дня не дружит,
Умеет лишь разить и поражать.
Сонет пост-постмодерновый
Память наша – палимпсест,
Где поверх слоёв затёртых
Нарастает новый текст
Знаний жидких вместо твёрдых.
Иль разжиженных скорей
Постмодерна безвременьем,
Где дизайн пустой важней
Обладания уменьем.
Где базар пустой а-ля
Илон Маск – народом чтится.
Где ничтожнее нуля
Значимая единица.
Где за гранью постмодерна
Ждут начало предынферно.
Сонет птичий
Февраль. Плывут по пруду утки,
Резвятся, плещутся, галдят.
О феврале и на минутку
Задумываться не хотят.
Поют
Не соловьи пока, но всё ж
Их песням хочется дивиться,
Они – не уточный галдёж.
У них прекрасное звучанье
Уже нагрянувшей весны,
Они надеждами полны.
Февраль иссяк. Его метанья,
Его желания и тщанья
Усмирены, овеснены.
Сонет чернильный
Обмылки закатных красок
Сквозь дырочки в облаках –
Как трепетный гул контрабаса,
Но – через беруши в ушах.
Безвольно скользя, умирает
Последний болезненный луч –
В права свои ночь вступает
Под беспросветием туч.
Последние краски природы
Размыты безудержной тьмой
Чернильного небосвода,
С бездонною чернотой.
Весь мир в предвкушении. Ждём
Обильного снега… с дождём.
Сонет ницшеанский
Мой каждодневный визави
Из недр души взывал к участью
В борьбе для счастья и любви,
Но не за счёт любви и счастья.
Попробуй логику найти
В подобном мыслепостроенье,
Где всё запутано, почти
Как в ницшеанском изреченье.
В предлоге «для» с предлогом «за»
Какой-то смысл зашифрован,
Но видим мы лишь словеса,
Их смысл для нас замаскирован.
Но если долго в бездну зреть,
Она нас сможет разглядеть.
Сонет метельный
Ах, как крутит! Ах, как вьюжит!
Озверевшая метель
Мир безжалостно утюжит
В пыль, труху, желе, кисель.
Каменеют щёки, уши,
Разом выветрился хмель.
Но, надеюсь, что не сдюжит
Снежная мадмуазель.
Как она меня достала,
Измотала, исхлестала,
Закрутила, словно дрель.
Но осталось два квартала:
И немного и немало…
Дальше ванна, чай, постель…
Сонет незимний
Прошло Крещение бесснежно
И безморозно… Ну, почти,
Ведь минус два уколом нежным
Считаем мы, как не крути.
Где те крещенские морозы,
Чья крепость – якобы – должна
Студить поэзию до прозы,
А нос и щёки – докрасна?
Где замороженные реки,
Где проруби в толстенном льду,