Избранные записи
Шрифт:
Остальная часть фильма – разные места в Италии, которые показывал Гуэрра Тарковскому, чтобы тот выбрал место для съёмок.
Удивительно видеть эту поездку! Они ездили на двух машинах, что-то смотрели, где-то останавливались, что-то снимали, заходили в церкви, какие-то сады… Беседовали с людьми, которые что-то говорили им по-итальянски. Я этого не понимал, да и не хотел. Я вспоминал своё ожидание выхода фильма, места для съёмок которого они искали.
Я помню, как появилась информация о том, что Тарковский уехал в Италию снимать кино. Он и так-то был небожителем. А тут ещё Италия,
«Ностальгия» была и остаётся таинственным произведением… А тут в фильме «Время путешествий» я увидел Тарковского маленьким, растерянным, в потёртых джинсах или каких-то белых шортиках. Он рассматривал места и здания, которые рекомендовал ему Тонино Гуэрра, и всё время говорил о том, что всё это слишком красиво для того, чтобы снимать в этой красоте кино. Он искал чего-то другого и нашёл то, что искал. В этом фильме есть даже сам момент находки…
«Время путешествий» может показаться сложным и медлительным, как все фильмы Тарковского. На самом деле в нём всё просто. Просто! И даже проще не бывает! Этот фильм упростил для меня «Ностальгию». Упростил в самом лучшем смысле этого слова: он её ко мне приблизил.
Все те места, которые посещал в поисках натуры Тарковский в фильме «Время путешествий», – это какие-то старинные городки и деревни, всегда чуждый русскому глазу итальянский пейзаж и прекрасные, нереальной красоты здания, добела выжженные солнцем. Во «Времени путешествий» всегда жарко, всегда малолюдно или совсем безлюдно, а если и есть люди, то они говорят на непонятном языке и непонятно о чём. Всё прекрасное, древнее и далёкое, если не сказать чужое.
В самом конце фильма, перед самыми титрами яркая цветная итальянская картинка неожиданно замещается чёрно-белой фотографией. Фотография нечёткая, зернистая… На фото зима, снег, мальчик несёт от колодца вёдра. Деревня. Чёрный дощатый забор, чёрные бревенчатые дома. Зима. Родина…
Всё очень просто. Проще невозможно придумать. Проще невозможно выразить любовь. Любовь к Родине, любовь к жизни, которые, как и сама любовь, непостижимы.
Надо было прилететь в Испанию, чтобы именно здесь, с пряным ветром, который дует в окно, с качающимися за этим окном на ветру соснами и пальмами, посмотреть этот фильм. Посмотреть так, будто я получил личное послание, сугубо частное письмо с указанием времени и места прочтения.
10 июля
В субботу вернулись из Испании. И хоть добирались до дома долго, можно сказать, через три страны, возвращение из жары, от тени пальм в наши прибалтийские грозы и запахи… Это как перемещение чуть ли не с другой планеты.
Три недели у меня был выключен телефон. Три недели у нас не было телевизора. Такого я себе ни разу прежде не позволял. Удивительное случилось время в совершенно незнакомом месте, про которое я даже не читал ничего и ничего толком не слышал. Никого из знакомых вокруг… Прекрасно! Когда на улочке Марбельи встретил знакомых – даже испугался, что придётся общаться и прервать уединение. Благо, они были очень заняты и у них была, в отличие от меня, насыщенная программа.
Совсем не писал в дневник не потому, что сибаритствовал, ленился и наслаждался тем, что может предложить и предлагает Испания. Совсем нет! Можно сказать, что я ничего толком не посетил, не повидал и ни в чём даже не попытался разобраться. Я понял, что Испания мне нравится… Я бы даже уточнил: я в восторге от Испании. Но не посетил даже самых ближайших достопримечательностей. Я понял сразу, что не хочу спешить: Испания бездонна, и с наскока её не взять, даже отдельную её Андалузию быстро и бегло не осмотреть… Поэтому я сразу решил, что буду наслаждаться в неведении и уединении – углублённой работой.
Все дни, проведённые в Испании, я много писал… Это впервые со мной случилось во время летнего заграничного отдыха. Благо в небольшом и очень дешёвом китайском магазине продавались привычные моей руке ручки и бумага.
Что же я писал? Это сложный вопрос, затрудняюсь ответить на него даже самому себе. То, что я писал, не теоретическая работа. Это также нельзя назвать литературой. И это точно не манифест. Проще всего определить мной написанное как письма. Я так и назвал эти записки: «Письма Андрею».
Последние несколько месяцев я углублённо и невероятно чувственно читал и перечитывал то немногое, что было написано Андреем Арсеньевичем Тарковским. Я прочёл его дневники, «Книгу сопоставлений», большое количество интервью и ряд его статей. Кроме его лекций о режиссуре, я прочёл всё, что только можно найти. Очень многое в его дневниках и особенно в «Книге сопоставлений» я прочёл и ощутил как личное обращение. Причём обращение не из некоего прошлого, а обращение сегодняшнее, тёплое, можно сказать, горячее.
Оказавшись в Испании, далеко от Родины, я вдруг понял, что у меня накопился целый ряд ответов, ответов лично Андрею Тарковскому. Когда это понял, я тут же сел писать ему первое письмо. Всего на сегодняшний день я написал их семь. Это объём небольшой книжки. Собираюсь продолжить…
О чём эти письма? Что это такое вообще? Сам пока не понимаю. Но когда пойму, предоставлю всем желающим возможность прочесть эти записи. Записи, которые целиком и полностью посвящены месту искусства в жизни человека и месту искусства в обществе.
Когда я читал Тарковского и писал ему письма… Всё это время я чувствовал, что у меня прежде не было такого мощного и столь необходимого, жизненно необходимого и невероятно своевременного общения.
Да!.. В Испании, помимо написания писем, я, конечно, отведал вкуснейшей еды. Все, кто бывал в Испании, говорили, что еда в этой чудесной стране превосходная, обалденная, замечательная, а кто-то употреблял и более сильные слова. Ещё я попил испанского вина, и белого, и красного. Раньше мне казалось, что красное испанское вино много лучше белого. Теперь могу сказать, что и белое им удаётся… У них всё и везде очень вкусно.