Избранный. Печать тайны. Бездна Миров
Шрифт:
«Все кончено» – подумал Фарел.
Старуха лежала в месиве из собственного тела, извиваясь в конвульсиях. Комиссар с ног до головы перепачканный в крови с трудом поднялся на ноги, его качнуло. Шатаясь из стороны в сторону, он подошел туда, где когда-то стоял шифоньер и, опершись о стену, поднял стрелу. Существо, еще живое, дергалось, распростершись по ковру. Из шеи, чуть выше артерии торчал осколок поломанного уголка. Сосуд лопнул, и из него фонтаном лилась черная кровь. Фарел зарядил арбалет.
– А это тебе за мой ковер, – стрела, сорвавшись, угодила чуть выше сердца.
Сил не было. Фарел уронил арбалет, сполз на пол и заснул в коридоре при распахнутой
***
– Я рад, что мы обговорили вопрос – герцог отстукивал кольцом на безымянном пальце мелодию по столу. Он нервничал. Глаза предательски бегали по всей комнате, избегая взгляда собеседника, сидевшего по другую сторону круглого деревянного стола.
Свеча, тускло горящая на столе, кусками освещала размытую темную комнату зала. Лица собеседника он не видел. Черная маска скрывала лицо того, кто сидел рядом, но ничто не скрывало его присутствия. Турек чувствовал на себе его взгляд. Тонкий и пронзительный, заставивший сильного человека смотреть в пол. Этот взгляд нащупывал, перебирая каждую косточку, читая любую мысль.
Герцог, набравшись мужества, поднял глаза.
– Что это все означает? Скажите, почему вы делаете это для нас? Кто вы?
– Я понимаю ваше с королем любопытство. Порой знание это сила, а порой лишь пустой звук. Зачем оно тебе, если ты не сможешь его применить, не сможешь распорядиться им в должной мере? – произнес человек в черном. Его рука в черной перчатке обхватила руку Турека, кулак, игравший перстнем мелодию. Незнакомец поднялся, его лицо остановилось у лица герцога – За все надо платить наследник, – рука незнакомца с чудовищной силой сжала кисть Турека.
Герцог дрогнул. Кольцо с руки упало на пол и он, нагнувшись, отвел от незнакомца взгляд, пытаясь нащупать перстень. Он не знал какова будет цена и что запросит этот странный человек. Когда новоявленный принц поднял кольцо и выпрямился, незнакомца в комнате уже не было.
ГЛАВА 3
***
Фарел на всех порах мчался по Оркскому переулку, через пересечение с улицей Фей. Прохожие провожали его косыми взглядами, недоуменно пожимая плечами, а детишки смеялись, тыча в него пальцами. Еще бы, забавно смотрелся престарелый толстяк!
Сколько всего скопилось в голове – мысли перемешались, отслоились события. Самые укромные уголки сознания наполнились горькой желчью. Ветер развивал полы не застегнутого костюма, он, выпучив красные сонные глаза, не замечал прохожих то и дело сталкивался с пешеходами, бросая невнятные «извините», выдавливая из себя улыбку и бежал дальше. Волосы, взбитые в кучу, торчали седыми клочками, и несколько раз он чудом проскочил мимо копыт лошадей и колес повозок. И, когда Хелс закрыл замок на двери своего кабинета и сел в кресло напротив Фарела, комиссар долго не мог вымолвить и слова. Сердце колотилось, делая миллион ударов в минуту, а легкие, цепкими пальцами, скрутила отдышка.
– Надо отдышаться – пропыхтел он.
Хелс не торопился. На столе стояли две чашки и он, сняв с плиты кипящий чайник, наполнил их. Комнату заполнил нежный аромат кофе и Хелс пододвинул одну из чашек Фарелу.
– Успокойся, я знал, что ты придешь, – он улыбнулся. – Кофе на этот раз не такой крепкий.
Фарел не обратил на кофе внимания – он был возбужден и все никак не мог справиться с отдышкой, морща лоб и жмуря глаза, старик массировал виски. Хелс молчал и мелкими глотками пил кофе. Его изрезанное морщинами лицо, покрытое щетиной, побледнело, а ничего не выражающие глаза впились в черный дымящийся напиток. На солнце блестело красивое серебряное кольцо.
Комиссар вяло посмотрел на друга. Дыхание выровнялось, и он закивал головой. Язык прошелся по высохшим шершавым губам.
– Оно вернулось…
… – Соседка звала меня по имени. Помнишь, как мы думали тогда, Хелс? Нам казалось, что все кончено. Мы верили, что тот, кто прошел все это, заслуживает спокойной жизни… Глупости Хелс, сейчас я могу сказать, что все это глупости, – Фарел затянулся. – Что должен ты, Хелс, что должен Я? Кому? – он пожал плечами. – Я не знаю…. Нам ведь казалось, что мы расплатились сполна, вдоволь испив из бочки яда. Но тогда… – Фарел запнулся. – Это расплата. Незнакомец, сон, минувшая ночь… все перемешалось в голове, стерлись грани.
Фарел замолчал, собираясь духом. Хелс был неподвижен.
– А я еще думал это она. Вот так вот, – Фарел изобразил неприличный жест – Это было какое-то дерьмо, которое своей башкой принялось выламывать дверь, несмотря на мою просьбу зайти попозже. Вот я и подумал – раз старухе невтерпеж, пусть заходит. Я открыл дверь, а сам спрятался у стены.
Фарел рассказывал, жестикулируя, и непрерывно курил. Хелс внимательно слушал. Чашка с кофе давно остыла, но он после начала рассказа не сделал из нее ни одного глотка, понимая что напиток после услышанного встанет поперек горла. Вскоре Фарел замолчал и долго, пристально смотрел на стрелки часов на стене, и когда маленькая секундная стрелка в очередной раз на мгновение замерла на отметке двенадцать, он продолжил.
– Утром дом был пуст, – его голос дрожал. – На полу лежал чистый палас, шкаф и мой костюм в нем был на месте. В самом углу, перед дверью в спальню. Идеально выбеленный потолок, замечательные обои на стенах и массивная входная дверь на замке, вдобавок закрытая на цепочку. Ты не представляешь, какой комок радости подкатил к груди, и я блеснувший надеждой, что это был сон, хотел было подскочить на ноги и расцеловать палас, потолок, стены, такие обычные и прекрасные…. Но, увы, – Фарел бережно закатил рукав рубашки и положил руку на стол. Рядом с пустой чашкой комиссара упала красная капля крови, скатившаяся по перебинтованной руке вниз. Фарел скривился от боли. Бинт, намотанный от запястья до пика бицепса в локте, был пропитан кровью. – Затем постучали в дверь. Это был какой-то мальчишка, по-моему, соседский. Он сообщил, что собирает пожертвования. Когда я поинтересовался о поводе, он поведал мне: у миссис Дорати ночью случился инфаркт, надо бы ее схоронить.
Фарел и Хелс, не моргая, смотрели друг на друга. Хелс первым отвел взгляд.
– Я хочу, чтобы мы поднялись наверх, – сказал он. – Мне есть, что сказать тебе, друг, и боюсь, от услышанного у тебя не улучшится настроения. Оно ждет нас. Я хочу тебе кое-что показать.
Мужчины поднялись на ноги. Глубоко в душе зарождалась паника.
***
Кладбище напоминало сон. Таинственное, загадочное, даже дикое, оно заставляло сердце биться чаще. Тело покрылось гусиной кожей. Полуразрушенные могилы, массивные кресты, темнота и одинокие звезды. Фарел не боялся, это было что-то другое. Осторожность, не страх, возможно волнение. Страх же спрятался где-то глубоко, не собираясь смыкать свои холодные скользкие пальцы,… а хотелось. То, что было написано в записке, которую показал Хелс, пугало, путая карты.