Избушка на рачьих ножках
Шрифт:
– Коллега, будьте любезны, растолкуйте, нашей уважаемой гостье, что означает «пять», – попросил Кивсяк Гатроподу.
Улитка расправила свои рожки и заговорила:
– Дело в том, что существует два вида гусениц. Те, у кого пять пар ножек на конце тела, это настоящие гусеницы. Они потом превращаются в бабочек.
– Значит, я будущая бабочка?
– Совершенно верно, – подтвердил Кивсяк.
– А те гусеницы, у которых ножек шесть пар, это гусеницы ложные. Они потом превращаются в пилильщиков.
– В кого превращаются? – не поняла
– Дровосеки – это жуки. А пилильщики – это что-то вроде ос, – разъяснил Кивсяк.
– И что же они пилят?
Кивсяк собрался было ответить Гусенице, но тут на поляне появился хищный жук-жужелица.
– Быстро ко мне! – скомандовала Гастропода.
Гусеница поспешила к улитке и спряталась под её раковиной.
А жужелица бросилась на Кивсяка. Тот свернулся спиралью; затем в лапках профессора неожиданно появился газовый баллончик. В жука брызнула струя, пахнущая горькими миндалем. Жужелица недовольно завертела головой, закашлялась и унеслась прочь.
– Все целы? – спросил Кивсяк, разворачивая витки своего тела.
– Все, – дуэтом ответили обе.
– Хорошо вам в домике, – сказала Гусеница, покидая раковину улитки. – Или вам с вашим химическим оружием, – обратилась она к Кивсяку, прячущему газовый баллончик. – А мне что делать?
– Прекрасный вопрос. Сейчас мы его обсудим, – ответил Кивсяк, и в его лапках, как по волшебству, появился ноутбук.
Гастропода шепнула Гусенице:
– Устраивайся поудобней. Это надолго. Профессор, конечно, очень эрудированный лектор, но увлекающийся. Готовься к тому, что его выступление будет длиться не менее часа.
– Итак, начнем, – провозгласил Кивсяк. – И начнем с того, что некоторые существа уже рождаются с собственной крышей над головой, в собственном жилище, так сказать. Например, усоногие раки.
– Усоногие? – удивилась Гусеница.
– Я знаю, кто это, – вмешалась в беседу улитка. – Я у профессора диплом писала о морских желудях, а это как раз и есть усоногие раки. Они всю жизнь в своих раковинах проводят.
– Молодец, – похвалил её профессор. – Однако разнообразными раковинами славятся в первую очередь моллюски. У некоторых из них раковины – словно черепичная крыша. Эти моллюски называются хитоны, – и профессор развернул монитор к слушательницам. – А у других всего две створки. Они так и называются – двустворчатые. А у третьих – как вот у нашей уважаемой улитки – одна цельная раковина.
– Похожая раковина есть у моллюска наутилуса, – отозвалась Гастропода. – Она у него очень красивая. Недаром этого родственника осьминога называют ещё жемчужным корабликом. Профессор, пожалуйста, покажите его нашей гостье.
– С удовольствием, – и Кивсяк защелкал клавишами ноутбука, – вот, взгляните.
– Какое чудо! – восхитилась Гусеница.
– А раз вы употребили слово «гостья», – и профессор кивнул Гастроподе, – то вот морская улитка ксенофора. Она к нашему разговору имеет непосредственное отношение.
– У неё такой же домик как у Гастроподы? – предположила Гусеница.
– Не совсем, – заметил профессор. – Посмотрите внимательно. Ксенофора приклеивает к своему жилищу кусочки раковин других моллюсков. Поэтому у неё такое имя. Ксенофора означает «несущая чужих» или «несущая гостей».
– А если она эти самые раковины не найдёт? – засомневалась Гусеница.
– Найдёт, – успокоил Гусеницу профессор, – на морском дне строительного материала предостаточно. Бывает, ксенофора прилаживает к своему домику и камешки, и веточки кораллов, и даже осколки бутылок. Таким образом этот морской моллюск как бы достраивает своё жилище, данное ему при рождении. Но есть животные, которые поселяются в пустых раковинах моллюсков. Это раки.
– Снова раки?
– Да. Но уже другие. Это раки-отшельники. Вот, полюбуйтесь!
– Ой, как интересно! Словно избушка на курьих ножках! – воскликнула Гусеница.
– Тогда уж избушка не на курьих ножках, а на рачьих.
– Дождь пошёл, – вмешалась в разговор улитка.
– Дождь? Откуда дождь? – рассеяно спросил Кивсяк, вглядываясь в безоблачное небо. – Ах, вот оно что! Никакого дождя нет! Просто над нами ещё один домик.
– Где он? – хором спросили Гусеница и Гастропода.
– Прямо над нами. Смотрите внимательней.
– Вижу, – первой отозвалась Гастропода, – комок пены на веточке ивы. Вон там, – обратилась она к Гусенице и махнула вверх своими рожками.
– Да, теперь и я вижу, – ответила Гусеница.
– Эта пена имеет прямое отношение к нашему разговору, – продолжил свою лекцию Кивсяк. – Ведь как я уже отметил, это тоже домик. Он сделан из пены.
– И кто же его построил? – спросила Гусеница.
– Маленькая такая цикада. Причем, не взрослое насекомое, а личинка.
– Но где же она? Я вижу только пену, – удивилась Гусеница.
– Личинка внутри её. И не видим личинку не только мы, но и птицы. И хищные жужелицы её тоже не видят. Личинка там в полной безопасности. Кстати, из-за своего удивительного жилища это насекомое получила свое название – пенница. Есть у неё и ещё одно имя. Правда, менее благозвучное.
– Какое же?
– Слюнявица.
– Да, слух не ласкает…
– Встречаются и не менее странные убежища, – сказал Кивсяк.
– Тоже из пены?
– Не из пены, а из слизи. Сейчас покажу, – и профессор склонился над ноутбуком. – Вот, – произнес он. – Это морской попугай.
– Какая красивая рыбка, – восхитилась Гусеница.
– Пестрая, как попугай, – подхватила улитка.
– Так вот, эта рыба каждую ночь строит себе новое жилище. А точнее – просто делает своеобразный спальный мешок. Рыба выделяет слизь и оказывается внутри прозрачного кокона.
– А зачем это ей?
– В коконе она может спокойно ночевать – недруги не могут пробиться сквозь его упругие прочные стенки. Наутро рыба разрывает свой «спальный мешок» и освобождается. А вечером создает новый.