Изгнание/Сброс петель
Шрифт:
Теперь же умение высыпаться за короткое время наделило её поистине роскошным даром: в её распоряжении были теперь утра и вечера, когда Джульетта могла заниматься всякими мелочами вдобавок к серьёзным делам. Свободное время давало ей также возможность учиться — учиться выполнять эту проклятую работу, потому что от Марнса, по мере того как он впадал во всё более глубокую депрессию, помощи было мало.
Марнс.
Она взглянула на часы над его столом. Восемь десять. Котлы с горячей овсянкой и кукурузной кашей наполняли кафетерий вкусными запахами. Марнс опаздывал. Джульетта работала с ним меньше недели, но никогда не видела, чтобы он куда-либо когда-либо опаздывал. Эта прореха в привычном
После назначения нового шерифа несколько дней не утихали разговоры: вы слышали, это та самая, что ещё девчонкой ушла в Машинное отделение, а теперь вот — нате вам, явилась обратно, заняла место самого популярного на нашей памяти шерифа. Джульетту коробило от того, как люди таращили на неё глаза, и она поспешила скрыться в лестничном колодце. Она бежала вниз по ступеням не хуже заправского носильщика, перебирая ногами всё быстрее и быстрее; ещё чуть-чуть — и покатилась бы по ступенькам кубарем. Четыре пролёта вниз; обогнув какую-то неторопливо шагающую парочку и протиснувшись между членами семьи, поднимающейся на завтрак, она влетела на лестничную площадку жилого этажа как раз под её собственным и прошла сквозь двойную дверь.
Коридор за дверьми был полон утренними шумами: где-то свистел чайник, слышались звонкие детские голоса, с потолка над головой доносился топот ног, «тени» спешили к своим мастерам — сопровождать тех на работу… Дети помладше неохотно брели в школу; мужья и жёны целовались в дверных проёмах, а их едва научившиеся ходить отпрыски цеплялись за родительские комбинезоны и роняли на пол игрушки и пластиковые стаканы.
Джульетта завернула за несколько углов, прошла по нескольким коридорам и оказалась с другой стороны этажа. Квартира инспектора находилась далеко от центрального колодца. Джульетта подозревала, что Марнсу давно уже полагались апартаменты побольше и получше, но он, видимо, не воспользовался ни одной из представлявшихся ему в течение многих лет возможностей. Как-то она расспрашивала Алис, секретаршу мэра Дженс, но та лишь пожала плечами: Марнс всегда довольствовался ролью второй скрипки. Должно быть, решила тогда Джульетта, Алис имела в виду тот факт, что Марнс не хотел становиться шерифом. Но теперь Джульетта стала задаваться вопросом, к скольким сторонам своей жизни он применял эту философию.
Наконец она добралась до его коридора. Мимо, взявшись за руки, пробежали двое детишек — они опаздывали в школу. Их смех затих за поворотом, и Джульетта осталась одна. Она раздумывала, как сказать Марнсу, почему её принесло к нему, чем объяснить свою тревогу. Подходящий момент, чтобы попросить у него папку, которую тот не желал выпускать из рук. Может, надо дать ему выходной, предложить отдохнуть, а она тем временем попробует управляться сама. А может, приврать и сказать, что она, мол, так и так была в этих краях по какому-нибудь делу?
Она остановилась у его двери и подняла руку, чтобы постучать. Будем надеяться, что он не воспримет этот визит как начальственный окрик с её стороны. Просто она о нём беспокоится. Вот и всё.
Она постучала в стальную дверь и подождала ответа, но его не было. Может, она просто не услышала? Голос Марнса в последние дни уже стал и на голос не похож — так, слабый сип. Она постучала ещё раз, погромче.
— Инспектор! — позвала она. — С вами всё в порядке?
Из соседней двери высунулась женская голова. Джульетта узнала её — женщина приходила в кафетерий во время школьной большой перемены. Кажется, её зовут Глория.
— Здравствуйте, шериф.
— Здравствуйте, Глория. Вы не видели инспектора Марнса этим утром?
Глория покачала головой, сунула в рот шпильку и принялась закручивать волосы в пучок на затылке.
— Не бидела, — промямлила она, пожала плечами, вынула шпильку изо рта и воткнула в пучок. — Накануне вечером он был на лестничной площадке, вид у него был не ахти. — Она нахмурилась. — Он что — не пришёл на работу?
Джульетта повернулась обратно к двери Марнса и подёргала за ручку. Та щёлкнула — механизм был отлично смазан. Джульетта приоткрыла дверь.
— Инспектор? Это Джулс. Вот, решила проверить, как у вас дела.
Дверь распахнулась. За нею царила тьма. Но слабого света, проникшего из коридора, было достаточно, чтобы увидеть…
Джульетта обернулась к Глории.
— Позовите доктора Хикса… чёрт, стойте, что это я… — Она по привычке назвала имя врача, курирующего Глубину. — Кто тут у вас ближайший врач? Позовите его!
Она влетела в квартиру, не дожидаясь ответа. Комнатка была маленькой и низкой, так что перед тем, кто задумал повеситься, стояла трудная задача, но Марнс её успешно решил. Он заклинил пряжку своего ремня между верхней притолокой и краем двери ванной, а сам ремень закрутил вокруг шеи; ноги его покоились на кровати — как раз под нужным углом, никакой опоры для тела они не давали. Зад провис ниже ступней. Лицо инспектора больше не было красным; ремень глубоко врезался в шею…
Джульетта обхватила Марнса за талию и попыталась поднять. Он был тяжелее, чем казался на вид. Она сбила его ноги с кровати на пол — теперь держать тело стало легче. В двери кто-то выругался. В комнату вбежал муж Глории и кинулся Джульетте на помощь. Оба пытались дотянуться до ременной пряжки и вытащить её из зазора в двери. Джульетта наконец дёрнула дверь и вытащила ремень.
— На кровать! — выдохнула она.
Они взгромоздили Марнса на постель.
Муж Глории, согнувшись и упёршись ладонями в колени, пытался перевести дух.
— Глория побежала за доктором О’Нилом.
Джульетта кивнула и сняла ремень с шеи Марнса — на коже остался тёмно-фиолетовый след. Она пощупала пульс и вспомнила, как нашла Роджера в Машинном точно в таком же состоянии — тихого, недвижного, ни на что не реагирующего. Понадобилось несколько долгих мгновений, прежде чем Джульетта осознала, что во второй раз в жизни видит мёртвое тело.
Она села и, откинувшись на спинку стула, вся в поту, стала ожидать прихода врача. Мелькнула мысль: а последнее ли? Ведь теперь у неё такая работа…
5
Заполнив все протоколы, выяснив, что у Марнса нет близких родственников, спустившись к почвенным фермам для разговора с коронером и ответив на вопросы любопытных соседей, Джульетта наконец получила возможность совершить долгое одинокое путешествие в восемь лестничных пролётов обратно наверх, в свой пустой офис.
Остаток дня она провела как в тумане. Дверь в кафетерий не закрывала — ей казалось, будто её маленький кабинет чересчур переполнен призраками. Джульетта настойчиво пыталась занять свой ум работой, вникая в содержимое холстоновских компьютеров, но… переносить отсутствие Марнса было намного тяжелее, чем его полное безмолвного отчаяния присутствие. Не верилось, что его нет. Она даже испытывала что-то вроде обиды: сначала притащил сюда, а потом бросил! Джульетта понимала: думать и чувствовать так эгоистично, а уж признаваться себе в этом — ещё хуже.