Изгнание
Шрифт:
В результате сражения при Нэзби роялистам пришлось отступить на занимаемые ими прежние позиции, то есть в Лестер. Четыре с половиной тысячи роялистов были взяты в плен, а мертвые и умирающие лежали на поле боя, которое растянулось на четыре мили; все они были раздеты и ограблены врагом.
В самый разгар сражения Оливер Кромвель подверг короля Карла Стюарта чуть ли не смертельной опасности. Он, прорвав с севера оборону кавалерии, внезапно оказался прямо перед личным королевским войском, которое составляли всего девятьсот всадников и триста пехотинцев. Принц Руперт был где-то в гуще сражения, и Карл был вынужден защищаться самостоятельно.
Когда принц, сумевший добраться во время сражения до фургонов обоза Ферфакса, возвратился на поле боя, он обнаружил, что в рядах роялистов царит полный хаос. Прийдя в ужас от увиденного, принц Руперт, тем не менее, постарался подбодрить и организовать остатки своего войска и кавалерии, вскоре он понял, что это невозможно. Ему оставалось только броситься вслед за королем в сторону Лестера. Оставшиеся в живых офицеры и солдаты последовали за командиром.
Как бы повинуясь шестому чувству, Эмеральд Дитч не повез Николь туда, где разыгралась ужасная трагедия. Он развернул повозку в сторону Лестера и не очень быстро повез мать с новорожденным сыном в город. Однако они ненамного опередили роялистские повозки с багажом, отступающие с поля боя и нагнавшие их телегу по дороге. И там, среди других женщин, ехавших в каретах, повозках или просто шедших пешком, оказались Джекобина и Эммет.
Николь лежала, не шевелясь, прижав к груди ребенка, она была в полузабытьи и никого не видела. Но Эммет, с лицом черным от копоти, ни на миг не переставала всматриваться в лица, ища хозяйку. Вдруг она издала радостный крик, и в следующее мгновение Джекобина Джермин, заглянув в повозку цыгана, увидела там Арабеллу Аттвуд. К ней тут же потянулось множество дружеских рук. Они бережно перенесли роженицу в один из фургонов, укрыли горой одеял и простыней, чтобы ее не сильно трясло. Наконец наступил момент, когда Николь должна была сказать «прощай» человеку, который помог ее ребенку появиться на свет.
– Эмеральд, – взволнованно зашептала она, – со мной когда-нибудь еще случится такое?
Он улыбнулся своей странной улыбкой:
– Если ты имеешь в виду роды, думаю – да. А если ты говоришь о тоннеле – нет, я думаю – нет.
– Но как ты узнал об этом? О тоннеле.
– Я уже давно о нем знал, еще тогда, когда мы виделись второй раз.
– И ты можешь пообещать мне, что я никогда больше туда не попаду?
Эмеральд кивнул:
– Нет. Теперь, когда ты сделала свой выбор, для тебя многое изменится.
– Что именно?
Он опять улыбнулся:
– Кто это может сказать? Я знаю только то, что знаю. А теперь мы должны проститься. Там на поле еще лежит много умирающих бедняг, которые могут остаться в живых с моей помощью.
Николь схватила его руку и приложила к своей щеке:
– После Марстон-Мура ты спас моего мужа. Ты знал об этом?
– Да, знал, – тихо ответил он и, больше не сказав ни слова, развернул лошадь и поехал к полю боя, лишь помахав ей на прощание рукой.
– Какой он странный, – произнесла Джекобина, глядя на удаляющегося Эмеральда.
Она сидела в фургоне рядом с Николь, держа на коленях Миранду,
– Я считаю, что он очень много знает, – сказала Николь.
– Да, он оказался совершенно прав насчет меня и Руперта.
Николь посмотрела на нее с виноватым видом:
– Я до сих пор не спросила тебя о Джоселине. С ним все в порядке?
Джекобина игриво улыбнулась:
– Я думала, ты со своей проницательностью и сама обо всем знаешь, но теперь я вижу, что ты действительно волнуешься. Но я тебя успокою. Он вышел из боя целым и невредимым, а потом чуть не сошел с ума, когда не нашел тебя там, где оставил. Клянусь Богом он обшарил каждый уголок в каждом из этих фургонов, а потом помчался в Лестер, надеясь продолжить поиски там.
– Но мы-то тоже отправляемся туда?
– Да, – успокоила ее Джекобина, – пройдет совсем немного времени, и вы снова будете вместе.
– Слава Богу! – ответила Николь, целуя сына, который только что уснул, насосавшись молока.
Джекобина улыбнулась, она выглядела совсем неплохо, хотя зубы ее стучали, а все лицо стало черным от копоти.
– Он просто красавец и вылитый отец. Ты уже дала ему имя? – спросила Джекобина.
– Да, Эмеральд помог ему появиться на свет, а Эммет – такая замечательная подруга, поэтому я решила назвать его Эмлин, ну, еще, конечно, в честь Уэлша, великого актера.
Джекобина покачала головой:
– Не думаю, чтобы я его знала. Но это просто потрясающее имя – Эмлин Аттвуд. Мне нравится.
– Теперь надо, чтобы оно понравилось еще и Джоселину.
– Я уверена, что ему понравится все, что бы ты ни предложила, – с очаровательной улыбкой ответила Джекобина, потом она закрыла глаза, внезапно почувствовав усталость от стольких волнующих событий прошедшего дня.
– А какое сегодня число? – вдруг взволнованно спросила Николь.
– Четырнадцатое июня 1645 года. А почему ты спрашиваешь?
– Мне помнится, я что-то читала об этом дне.
– Что ты могла читать? – спросила Джекобина, она слишком устала, а поэтому не обратила никакого внимания на странность ее слов.
– Я читала: «… это был не только конец королевской армии, но и конец его царствования».
К счастью для Николь, ее подруга в этот момент уже спала и не могла слышать и осознать этих горьких слов.
Повозки обоза, что совершенно естественно, двигались довольно медленно. Уже начали сгущаться сумерки, а они все еще были в нескольких милях от Лестера. Когда почти совсем стемнело, все услышали звуки, бывшие предвестниками чего-то более страшного, чем застигшая их на дороге ночь. Колонна двигалась по главной объездной дороге, поэтому сначала никто не удивился послышавшимся сзади звукам цокающих копыт. Но было что-то зловещее в поступи всадников, которые приближались так быстро и неотвратимо, что у всех женщин, а их было несколько сотен, сопровождающих повозки, мороз побежал по коже.
– Что это? – спросила Николь, очнувшись от глубокого и спокойного сна.
– Не знаю, – ответила Джекобина, до этого тоже мирно дремавшая.
Но бедняжка Эммет, которая все так же шла возле фургона, немного прихрамывая, вдруг закричала:
– Это целый отряд всадников, миледи! Они приближаются к нам, как ветер.
В следующее мгновение все увидели, кто к ним приближается. Одетые в кожаные куртки, с лицами, закрытыми железными забралами, с мечами наголо, к ним приближались по крайней мере два полка «круглоголовых».