Изгнание
Шрифт:
– Вы здесь в Оксфорде со своим мужем? – вежливо спросила она.
– Нет, мужа я себе еще не нашла, – уклончиво ответила девушка. – Мне кажется, что все мужчины во-крyг – слишком великолепны для меня. Нет, я жду здесь своего брата Генри. Он сейчас на севере, вместе с королевой. Вы знаете, они очень большие друзья.
Маленькая фея, произнося последние слова, как-то напряглась, она как бы старалась дать понять, что между Генри Джермином и его королевой существует нечто большее, чем просто дружба. Николь вдруг поняла, что ей становится интересно.
– А вы? – продолжила разговор
– Вам кажется совершенно правильно. Как долго вы находитесь в Оксфорде?
– Я приехала почти сразу после Рождества, как только получила сведения, что ее величество и Генри сели на корабль.
– Так он был вместе с ней в Голландии?
– Конечно, – ответила Джекобина с совершенно невинным видом.
– Поздравляю вас!
Джекобина улыбнулась:
– Вы знаете, с ними в этой поездке было несколько друзей королевы, но ее величество из всех выбрала Генри и произвела его в полковники.
– Как все это интересно. Мне бы очень хотелось узнать об этом побольше.
Маленькая женщина кинула на нее проницательный взгляд:
– Неужели вы ведете такой замкнутый образ жизни, что совершенно не в курсе всех последних сплетен?
– Пожалуй, можно сказать и так, – осторожно ответила Николь, – там, где я жила до последнего времени, мне было абсолютно не до этого.
– Тогда я считаю своим долгом посвятить вас во все тайны.
– Буду вам очень признательна.
Джекобина оглянулась:
– Но сейчас для этого не совсем подходящее время. Вот идет наш именинник-принц, и его девственность прямо-таки выпирает из его коротких штанишек.
Николь хихикнула, эта фраза напомнила ей вечные закулисные театральные сплетни, хотя чаще всего они касались ее.
– О чем вы говорите? – спросила она.
Глаза маленькой феи вспыхнули изумрудным блеском:
– Нельзя же быть настолько наивной, леди Аттвуд. Чарльз ждет не дождется, когда ему удастся заняться любовью. Сегодня ему исполнилось тринадцать, и он жаждет завоевать чье-нибудь сердце.
– Мне кажется, ему удастся это сделать не раньше, чем ему исполнится пятнадцать, – эти слова вырвались у Николь прежде, чем она успела остановиться.
Ей оставалось только надеяться, что Джекобина не расслышала этих слов. Между тем молодой принц приблизился к ним и, поклонившись, протянул руку Николь.
– Дорогая леди Аттвуд, – произнес принц Уэльский обворожительным голосом, – не удостоите ли вы меня такой чести сопровождать вас сегодня во время ужина?
– Конечно, сэр, – ответила Николь полным уважения голосом.
В тот же момент она отчетливо увидела, что стоявшая рядом девушка сделала едва уловимое движение веками. У Николь не возникло никаких сомнений, она была уверена, что Джекобина Джермин ей подмигнула.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Лето 1643 года унесло много жизней и поселило отчаяние в душах и роялистов, и «круглоголовых». Люди умирали не на поле боя, не от вражеских пуль и мечей, а от страшных болезней. Июнь выдался жарким, в Оксфорде солдаты спали прямо на улицах, совершенно не заботясь о гигиене и санитарных условиях, в которых им приходилось жить. В то же время все другие приезжие, начиная от знатных дам и кончая простыми конюхами, ютились в жилищах, которые были слишком малы для такого количества людей. Все они в один прекрасный день почувствовали, что задыхаются, что им не хватает воздуха, что они уже давно дышат вонью, исходящей из их собственных дорожных туалетов и ночных горшков, и вонь эта смешивается с запахом гниющих отходов, заваливших весь город и его окрестности. И вот, когда все водостоки и канализация были забиты настолько, что ими уже не было никакой возможности пользоваться, когда вонь сделалась совершенно невыносимой, в городе разразилась эпидемия, первые симптомы которой дали Николь Аттвуд – так она теперь себя мысленно называла – изрядный повод для беспокойства.
Она никогда не разбиралась в медицине, ей хватало того, что она иногда заглядывала в «Краткую медицинскую энциклопедию», которая была у мачехи. Однако у нее в голове очень хорошо отложилась статья о том, что эпидемия тифа обычно возникает в жаркое время года, в густонаселенных местах, где ей очень легко распространяться с помощью обыкновенных вшей, так легко перескакивающих с одного немытого тела на другое. Поэтому в доме, где она жила, слугам были даны строгие указания держать все и всех в чистоте, она так категорично требовала ее соблюдения, что те взбунтовались и хотели все дружно покинуть дом, пока Эммет не объяснила им, что хозяйка имеет дар ясновидения и знает, что главные виновники смерти – вши. В этот суеверный век девушка не могла придумать ничего лучшего, но процедура мытья и проверки волос у всех в доме стала обязательной и ежедневной. Всю одежду, в которой кто-нибудь выходил в город, тут же сжигали, и вскоре всей округе стало ясно, что дом леди Аттвуд – единственное место, где можно не бояться подцепить эту заразную болезнь.
Джекобина Джермин в панике бежала из своего дома на Хай Стрит и попросила приютить ее в доме Николь. Но даже ее заставили принять ванну с крепким раствором лечебных трав, тщательно вымыть и расчесать волосы, а всю ее одежду слуги тщательно стряхнули, выбили специальными палками для выбивания пыли и прокоптили в дыму разведенного во дворе костра. Когда во всех церквах колокола беспрестанно звонили, возвещая в который раз о чьей-то смерти, придворных волновало одно – королева может в любой момент двинуться на юг и оказаться рядом с ними в этом объятом болезнью городе.
Между тем, ее величество выехала из Йорка четвертого июня, сто пятьдесят повозок с оружием сопровождало множество придворных и солдат. Сама же Генриетта-Мария скакала верхом во главе колонны, называя себя главнокомандующим и обществе двух самых преданных ей людей: Генри Джермина и благородного Чарльза Кавендиша, второго сына графа Девоншира, человека, без всяких сомнений, горячо влюбленного в свою королеву.
– Неужели королева действительно так притягивает к себе мужчин? – спросила Николь Джекобину, когда они обе сидели за скромным ужином в саду дома возле церкви Святого Илии.