Изгнанник из Спарты
Шрифт:
ты уже сделал достаточно, чтобы десятикратно заслужить свое гражданство.
Аристон даже не взглянул на своего нуарха.
– Там, с наветренной стороны, - спросил он, - сколько там наших разбитых кораблей, Алет?
– Более двадцати, - отозвался нуарх.
– И что будет, если мы не успеем вовремя? Алет пожал плечами.
– Они утонут. А теперь, с твоего высочайшего позволения, триерарх, я задам вопрос тебе:
сколько народу может оказаться на двадцати разбитых триерах?
Теперь Аристон взглянул на него, ибо уже уловил ход рассуждений своего помощника.
– Ну, где-то тысячи две, Алет, - спокойно ответил он.
– А сколько мы могли бы взять на борт, если бы добрались до них?
– Не знаю. Может быть, с сотню…
– Вот видишь, сто человек из двух тысяч. Битва выиграна, мой триерарх. Мы отправили к Посейдону более семидесяти лакедемонских триер. И шесть из них были потоплены тобой на глазах у стратегов Фрасила и Перикла, не говоря уж о том, что триерарх Ферамен также был свидетелем твоего подвига, а его слово много значит в Афинах.
– Если он захочет произнести его, - сухо сказал Аристон.
– Этому “Котурну” я бы не доверил и мизинца. Послушай, Алет, даже если нам удастся спасти хотя бы одного человека, вместе с ним мы спасем его мечты, надежды, всю его будущую жизнь. Прикажи келевсту повысить темп.
– Ну а что, если мы, вместо того чтобы спасти этого одного, сами все утонем?
– проворчал Алет.
– Взгляни в подветренную сторону, триерарх!
Аристон обратил свой взор в сторону Аргинусских островов, которым суждено было отныне и навечно остаться в истории как месту величайшей морской победы Афин. Он увидел отряд сиракузских триер, мчавшийся на них полным бакштагом. Разумеется, у них не было парусов - триеры, идя в бой, всегда оставляли на берегу свои мачты и паруса, чтобы противник не поджег их или чтобы они не перепутались, - но даже без них ветер, дувший в корму, помогал гребцам.
433
Затем он улыбнулся и в свою очередь указал рукой
вдаль.
Куда более внушительная группа афинских судов во главе с триерой Ферамена двигалась по длинной диагонали наперерез сиракузцам. У него будет более чем достаточно времени, чтобы спасти по крайней мере некоторых из тех, что барахтались в воде, цепляясь за обломки своих триер, и подбодрить остальных, дабы они смогли продержаться до подхода спасательных судов: транспортные корабли под командованием таксиархов, или войсковых командиров, уже приближались с юга к ним на выручку.
И тут он увидел нечто такое, что заставило его содрогнуться. Три мегарских корабля преградили ему путь, отрезав его от разбитых афинских триер. А их пелтасты, лучники и пращники с видимым удовольствием истребляли беззащитных афинян.
– Триерарх!
– возопил Алет.
– Ради Посейдона!
– Полный вперед!
– скомандовал Аристон.
– Эномотархам приготовиться передать сигнал.
– Ради Зевса, триерарх! Какой сигнал? Прикажи рулевому немедленно разворачиваться, иначе…
– Нет. Видишь, как близко друг от друга расположились эти два мегарских корабля? Полный вперед, Алет!
– О, моя несчастная вдова!
– простонал Алет.
– О, мои осиротевшие дети!
– Заткнись и отдай распоряжения!
– рявкнул Аристон. Весла разом ударились о воду и вгрызлись в нее, разбрасывая во все стороны сверкающую пену. Два мегарских судна выросли перед ними, становясь все больше с каждым движением гребцов. Эти союзники Спарты так увлеклись своей кровавой забавой, что даже позабыли оставить наблюдателя на кормовом полуюте.
– Давай, - сквозь зубы произнес Аристон.
– Суши весла!
– проревел Алет.
Под палубой эномотархи в один голос подхватили этот приказ. И великолепно обученные гребцы Аристона одним быстрым движением подняли свои длинные весла и втянули их внутрь. Но даже лишившись своей главной движущей силы, обтекаемый корпус триеры мчался вперед с прежней скоростью. Влекомый собственной инерцией, он ворвался в
434
промежуток между двумя мегарскими кораблями, снеся по ходу все три ряда весел по левому борту одного и по правому борту другого. Послышался оглушительный треск ломающегося дерева, но даже он не мог заглушить крики мегарских гребцов.
Аристон остался глух к этим воплям. Сейчас жалость была неуместна. Все равно мегарские гребцы, рабы, прикованные к скамьям, были обречены. А огромные рукоятки весел, сломанных, раздавленных, расщепленных носом и корпусом “Фрины”, продирающейся меж двух мегарских триер, со смертоносной силой обрушивались на этих бедняг, раскраивая черепа, вырывая руки из суставов, превращая их в кровавое месиво. Там, под палубами мегарских кораблей, бойня была ужасной, но у него не было времени думать об этом, да и его сострадание никому уже не могло помочь. Пройдя между мегарскими судами, его собственные гребцы вновь взялись за весла.
– Поворот руля, - приказал он Алету, - резко влево!
– Отлично!
– ухмыльнулся Алет, взглянув на третий мегарский корабль, который несся прочь так, словно за ним гнались сам черный Аид вместе с Эриниями.
– Мы перехватим их, а?
– Вот именно, - подтвердил Аристон.
И этот маневр был выполнен его командой с идеальной точностью. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, “Фрина” рванулась вперед, как копье, выпущенное чьей-то могучей рукой. Ее железный нос прошел сквозь мегарскую древесину как нож сквозь масло ближе к корме, прокладывая дорогу бурным морским водам.
– Полный назад!
– крикнул Аристон.
Гребцы налегли на весла. Его триера вытащила нос из мегарского судна, оставив ужасающую пробоину. Через нее Аристон видел, как гребцы пытаются освободиться от цепей. А на верхней палубе воины и их командиры срывали с себя доспехи и прыгали за борт, в неспокойное море. Затем вода хлынула в эту пробоину. Мегарский корабль отправился прямо в обитель Посейдона со всем своим экипажем.
– Ну а те два корабля, - спросил Алет, - может, возьмем их на буксир, триерарх? Славная добыча! Мы можем получить хороший выкуп.