Изгнанник на цепи

Мамбурин Харитон Байконурович

«МАШД-11/25 „Григорий“». Наличное вооружение — два пятнадцатимиллиметровых пулемета, присобаченные с боков к основному «гробу» туловища. Самый крупный калибр, что русские смогли привинтить на двухтонный ходячий танк, без потери им способности к прицельной стрельбе. Английские мастера немного доработали автоматона, заменив ему некоторые части и механизмы на аналоги, выполненные из сплава гладия. Стрелять «Гриша» мог без боязни расплава ствола.

И он стрелял.

Как только пулеметы автоматона закашляли, начав поливать свинцом ближайших к нему гвардейцев, я тут же вскинул «директор», быстро и сосредоточенно отстреливая… рассредоточенные

по территории ЭДАС-ы. Вибрирующие механизмы радостно и громко хлопали резервуарами при взрыве, замечательно отвлекая часть гвардейцев, которые уже принялись свирепо садить по «Григорию» из своих пушек. Самому автоматону от их огня не было ни жарко, ни холодно, он, уже превративший десяток бронированных целей в вскрытые консервы, знай себе шагал дальше, но… нужно было рассредоточить внимание защитников.

Молясь о том, чтобы эта гвардия оказалась профессионалами, я судорожно перебирал ногами, стараясь незаметно обогнуть усадьбу и зайти к ней с тыла. Дважды упав на траву в попытках скрыться от вертящих шлемами бойцов, понявших, что взбесившаяся машина тут не одна, я облегченно выдохнул — японцы уводили «Григория» от главного строения, не позволяя его пулеметам отработать по зданию, в котором находились подзащитные.

Хорошо. Этот калибр прочесал бы японскую избушку насквозь. Рейко, конечно, маленькая, но испытывать судьбу нужно только тогда, когда у тебя в загашниках ничего кроме надежды не осталось. Солдаты стреляли по ходячему гробу на весь магазин. Некоторые, оказавшись поблизости, пользовались моментом, бросая под ноги «Григорию» гранаты, но те у них были совсем маломощные, ходячий механизм даже не шатало.

Один из самых отчаянных или храбрых бойцов кинулся на автоматона врукопашную. Сделал он это хитро и со сноровкой, выполнив почти нереальную для пользователя экзоскелета операцию — он лёг, притворившись умирающим, чуть в стороне от вектора движения машины. Примитивная логика «Григория» съела приманку вместе с крючком, леской, удочкой и рыболовом, заставив ходячий танк пройти мимо. Отважный парень, возя руками и ногами по зимней грязи, умудрился встать на корточки и… получил разрывной привет из «директора» прямо в шлем. Брызнуло красным.

Наблюдавшие за ним из-за здания бойцы тут же разразились воплями, начав оглядываться в три раза активнее, но я уже полз дальше.

Заметили.

Пули засвистели над головой, начали выбивать фонтанчики жирной черной земли из дерна, я охнул и задохнулся, ловя одну ребрами, а вторую бедром. Дыхание моментально перехватило.

Замер.

Рявканье пулеметов «Григория» и раздавшиеся вслед за этим вопли показали, что внимание от меня отвлечено надежно.

Пока щупал себя, констатируя пару ушибов от выдержавшей «паутинки», услышал мощный строенный взрыв. Аккуратно высунулся, достав из внутреннего кармана подзорную трубу, посмотрел. Прячущимся от автоматона за подсобным зданием солдатам, прилетел подарок от Арка. Пора делать ноги.

Я шустро пополз по-пластунски дальше, кривясь от боли в боку.

Автоматон уже перемолотил две трети бойцов императора, когда главный у них отдал команду использовать дымовые гранаты. Поле боя, и так хреново видимое из-за постоянно источаемого «Григорием» и пулеметами гвардейцев пара, начало затягиваться еще и дымом. Взрёвы парных пулеметов сразу зазвучали реже, механизму необходимо было четко видеть цель. Я ругнулся, сдерживая порыв прийти

своему охраннику на помощь. Сначала нужно было доделать основное.

Забежав за тыл усадьбы, я обнаружил три стоящих в ряд ЭДАС-а, высасывающих из окружающей среды мельчайшие частицы эфира. Последние, если гвардейцы еще в дом свой хлам не затащили, что вряд ли. Выданные из «пугера» три пули по пузатым бакам накопителей заставили аппараты радостно взорваться, разбрасывая по сторонам обломки и шестеренки. Теперь можно бежать на выручку своему автоматону… или, если говорить без прикрас — зачищать тылы.

Вывернув из-за угла, я увидел лишь большое облако дыма, внутри которого еле угадывалось шевеление. Бросив ружье, выхватил оба «раганта», заряженные мощными разрывными патронами, и, пригибаясь, побежал вперед.

Лязганье и грохот, с которым бронированные фигуры пинали всё-таки поваленного ими автоматона, разносилось в густом дыму, указывая мне на будущие цели. Точнее — на их силуэты. Выпустив по полбарабана из каждого ствола по троим смутно видимым фигурам, я бросился на землю и, проскользив по грязи, отстрелялся оставшимися патронами. Силуэты трех бойцов неуклюже разбежались по сторонам, а я выругался на собственную тупость — разрывные «рагантов» были куда слабее, чем у «директора».

Спрятаться за угол хрупкой и уже полуразрушенной подсобки труда не составило. Вокруг звучала отборная японская ругань во весь голос — то ли я кого-то оглушил, то ли старались отвлечь внимание. Пальцы скользили по мокрому скользкому патронташу, с трудом выколупывая из него бронебойные патроны. «Григорий» возился в грязи, обиженно гудя и угрожая небу пулеметом, второй ему всё же оторвали с «мясом» в виде рудимента конечности. Самостоятельно встать он был не способен совершенно.

— Покажись! — внезапно заорал у меня за спиной мужской голос с истеричными нотками, — Покажись!

Высунувшись из-за подсобки, я испуганно выстрелил трижды в крикуна, заставляя его сменить тональность на предсмертный хрип, и тут же рванул куда подальше, чуть не упав от пробуксовки на старте. Вовремя. На звук револьверных выстрелов открыли огонь аж три пулемета. Удирая, я оглянулся, отметив три череды вспышек из одного места. Через секунду туда уже был отправлен Арк с гранатой в лапах.

Рвануло, причем, вроде бы, неоднократно. Бегу обратно, вращая головой как проклятый, в надежде поймать движение в этом дыму. Война ёжиков в тумане, блин. Троицу стрелков посекло насмерть, у одного аж кусок из грудной клетки пропал, демонстрируя всю прелесть варварски вскрытой консервной банки со свежим мясом. Видимо, его гранаты сдетонировали. Еще один шевелится, натужно пытаясь перевернуться со спины на живот. Вытягиваю меч, вонзая его под нижнюю челюсть, в место, не прикрытое металлом шлема. Судороги, смерть.

Кажется… или дым начинает рассеиваться?

Ответ на этот вопрос получить не удается, зато удается получить чемпионский пинок в спину, отправляющий меня, как гордую птицу, в полёт. Лечу, еле успевая частично сгруппироваться, падаю на грязь, наполовину катясь, наполовину скользя по ней. Мыслей в голове ноль, сплошная нецензурщина. Слышу ругань, силуэта пнувшего меня человека не видно. Переворачиваюсь на спину, пытаясь уползти с места приземления, чтобы не получить очередь, захлебываюсь от боли. Болят плечи, оба — на левое пришлось приземление после пинка, правое получило рукоятью меча, принявшего на себя удар обутой в сталь ноги.