Изгнанник на цепи
Шрифт:
— Я понимаю суть твоих претензий. Не понимаю только, что ты делаешь здесь, Эмберхарт-кун. Почему не обратился к императору?
— Чтобы Его Величество был не в курсе действий собственного брата, решившего женить сына не на ком-нибудь, а на Иеками? — иронически вздернул бровь я. Последнее Кензо не понравилось очень сильно, но возразить дед ничего не мог. Он сам прекрасно понимал, что «обращение к императору» в таком случае было бы всего лишь жалкой попыткой сохранить лицо.
Прошло с десяток минут. Я смаковал воспоминания о сигарете, а Кензо думал, полуприкрыв глаза. Хорошая же задачка. Отпусти он меня — я пойду убиваться о стены Таканобу, не отпусти — сделаю какую-то дрянь, начальные ощущения от которой он уже прочувствовал. Попробуй
По крайней мере, я так думал.
— Допустим, я прилечу на церемонию, сделав вид, что мы с тобой не встречались, — начал медленно говорить старик, — Сперва гостям дадут время отдохнуть, познакомиться, проверить наряды. Думаю, пройдут минимум сутки после моего прибытия до момента бракосочетания. Если же в этот период некий Эмберхарт-кун устроит большой шум где-нибудь возле дома, в котором обитает невеста, то, вполне вероятно, он привлечет очень много внимания. Всё-таки ты гость нашей страны, а это статус серьезный. Я, как лицо влиятельное, а самое главное — сильно в тебе заинтересованное, вполне смогу раздуть это дело до таких масштабов, что Исаму не сможет замять скандал. Воровство чужой заложницы на пустом месте ему с рук не сойдет. Однако…
— …вероятно, вы наживёте таким образом врагов, — сунул свои пять копеек я, мучительно размышляя, не закурить ли предпоследнюю сигарету. На этом летающем позорище вряд ли у кого-нибудь найдется лишняя пачка «эксельсиора» …
— Мальчик! — каркнул старик, хмуря брови, но внутренне злобно веселясь, — Я сам — сын Князя Демонов, победившего в ритуале восемьдесят лет назад! Мои деяния записаны в учебниках! Я…
«И ты при этом и шагу не можешь ступить за пределы серенитовой оболочки, иначе ЭДАС „Клаузера“ выпьет тебя досуха» — иронично подумал я. Послужной список Кензо внушал уважение — боевой дед собственноручно и единолично погасил четыре небольших восстания железнодорожников, утихомирил аж десять хабитатов, выжег бесчисленное множество гнезд горных разбойников за свою долгую жизнь. У него даже было бросающееся в глаза грозное прозвище — «Кензо-Армия»!
Но… старый муд…рец затеял эту похвальбу с совершенно другой целью. Предлагая мне способ получить назад Рейко, макнув Таканобу и Мура в нечистоты, старый хрен совершенно беспринципно, но завуалировано интересовался, а что он лично с этого будет иметь?
Начался самый странный торг в моей жизни. Двое человек, обреченные договориться, обсуждали, какие дополнительные условия они могут друг другу выставить. Ситуация Асино была проста — он вёз с собой младших представителей целой кучи родов, приглашенных Исаму Таканобу, но из «крупных шишек» присутствовал лишь сам. По сути, начав раздувать мою ситуацию, он единолично брал на себя ответственность за этот ход вместо того, чтобы безопасно и бескровно разделить её на всех семерых интересантов. Дедуля определенно заслуживал за это клок с паршивой овцы Эмберхартов.
Я же… А я просто находился сейчас в его власти, но уже имея нечто наподобие проблеска надежды. Пришла пора доставать козыри.
— Асина-доно, а вы в курсе, что я будущий пилот «Паладина»?
Интерлюдия
— Господа, моя уверенность в том, что вы все были со мной недостаточно откровенны, приобрела пугающе большие очертания…
Сказанные полушутливым голосом слова в своем подтексте не содержали ни грана веселья. Роберт Эмберхарт приложил серьезное волевое усилие для сохранения невозмутимости на лице. Такие же маски красовались на лицах других участников зеркальной конференции — герцог Мур и Его Величество Генрих 12-ый были опытными и тертыми политиками. Все трое, включая самого графа, не обманывались расслабленными жестами и словами императора Японии — последний пребывал в состоянии едва контролируемой ярости. Глаза японца острыми узкими кинжалами по очереди вонзались в зрачки каждого из собеседников.
Лорд Эмберхарт незаметно перевел дыхание. Хуже всего в данный момент было то, что его собственный король (как и обещал ранее) выступал на стороне своего царственного собрата, полностью забыв все кулуарные договоренности со своими собственными подданными. Подобное развитие событий Генрих Двенадцатый им тоже обещал.
— Ваше Императорское Величество, мы всё можем объяснить… — ровным тоном прогудел герцог, обезоруживающе разводя руками и улыбаясь.
— Очень этому рад, — резко перебил его обладатель самых знаменитых залысин в мире, — Тогда вопрос первый к вам, уважаемый герцог! С какой стати я узнаю лишь постфактум о том, что вы удостоили нас чести своим визитом?
— Ситуация с юным Алистером требовала моего срочного вмешатель…
— И для этого вам потребовалось устраивать целый спектакль с моим собственным двором без обсуждения ваших действий со мной лично?!
«Большая ошибка, друг мой» — печально подумал Роберт, тоскливо ощущая, что его черед впереди. Герцог безусловно зарвался с становлением своей легенды о прибытии в страну. Да, ему срочно нужно было просканировать Алистера, а также каким-либо образом оправдать присутствие своих племянников, но вот выбранный им для этого способ… был непродуманным и рискованным. Только вот Япония, как и её правитель, уже не должны были существовать! Вместо них на островах должны были уже сидеть мириады демонов, принюхивающихся к Поднебесной!
Они рискнули… и проиграли. Пусть даже и временно.
Мура в данный момент… имели, как только могут иметь два оскорбленных монарха. Гигант вяло оправдывался, разводил руками, уверял в своих наилучших намерениях, но веры ему определенно было ни на грош. За самодурство, под которым Кейджи Таканобу самым прямым текстом подразумевал какую-то проворачиваемую за его спиной схему, с лучшего Целителя мира безжалостно дрались обещания за обещаниями, которые присутствующие волей-неволей фиксировали.
Хуже всего было то, что дражайший друг в своих объяснениях всё чаще указывал на некоего графа Эмберхарта, к которому правители Англии и Японии пока лишь устремляли многообещающие взоры. Это… не радовало. Роберт безжалостно раздавил радужное видение, в котором Алистер именно сейчас уходит наконец-то на свет иной, оставляя на жалком острове дикарей огромную воронку. Это бы решило столько проблем!
Недооценили.
С того самого времени, как с лица родного сына на Роберта посмотрела чужая душа, и до момента, когда Алистер сел на межконтинентальный лайнер с женским именем «Кристина», всё шло строго по плану Роберта. Будущая бомба воспитывалась в Лондоне, где на него постоянно оказывалось психическое давление со стороны. Именно оно должно было заложить в подростке нервозность, склонность к истерикам и срывам, параноидальные порывы и тотальную недоверчивость. Десятки глаз следили за четвертым сыном лорда, ожидая, когда его настороженность начнет перерастать в панику.
И всё шло прекрасно! Алистер демонстрировал буквально маниакальную страсть к самозащите. Он никому не доверял, со всеми держал дистанцию, мечтал получить контроль за своей жизнью. Уже в самой Японии его характер и тонкие оболочки под весом новых впечатлений и знаний должны были закончить формирование, явив миру нервного, неуравновешенного и злого психопата. Проще говоря, страны Восходящего Солнца уже год как не должно было быть! Год!
Он был и остается мастерски сотворенной бомбой в оболочке из плоти четвертого сына графа. Огромная душа наивного простолюдина и таинственный житель другого демонического мира. Беспроигрышный план. Нервный срыв странного крестьянина из странного мира — и… взрыв. Любая попытка демона пообщаться со своим носителем привела бы к непоправимой дестабилизации их связи. А значит — к взрыву.