Изгнанник. Арка 3. Том 1

Глава 1. Знакомство.

Пустыня. Песок. На много много миль вокруг — песок. Два солнца светили, даруя невыносимый жар. И не было этому конца-края…

Я шёл. Брёл, даже не понимая, куда и зачем иду. Правильно ли я иду, удастся ли мне кого-нибудь найти, или же я ухожу ещё глубже, в самое сердце пустыни. Как же здесь было невыносимо! Два солнца жарили так, что я чувствовал себя словно кусок мяса в духовке между двумя грилями. Даже мой умный костюм, втягивавший в себя столько жара, сколько

был способен, был не в состоянии защитить моё тело полностью.

Впрочем, было и одно преимущество. Воздух был совершенно сухой, что делало путешествие, если таковым можно было назвать ковыляние по раскалённому песку, более-менее сносным. Если бы при такой температуре был бы ещё и влажный воздух — можно было бы сразу писать завещание, такого не выдержало бы даже таисианское сердце. Но всё осложнялось тем, что у меня не было никаких ресурсов для поддержания жизни. Ни пищи, ни воды. Один раз мне пришлось переночевать, ибо сил не оставалось совсем. Как раз в это время оба солнца опустились к горизонту, так что я, приметив удачную дюну, забрался на её теневую сторону и почти полностью закопался в песок, оставив снаружи лишь нос. Я был так вымотан, что сумел уснуть даже в таком экзотическом положении. Однако поспать мне удалось, самое большее, пять часов. После этого мой нос стали припекать светила, из чего следовал вполне закономерный вывод: отдых закончился.

Мне ужасно не хотелось обращаться к своей магии. И тому было несколько причин. Во-первых, бесполезно. Вокруг не было даже единого намёка на воду. А если не было, следовательно, какой смысл был расходовать и так слишком быстро кончающиеся силы? Но ситуация начинала принимать совсем уж критический оборот. Я попал в это странное место… ну, будем считать, что это было утром. Больше двенадцати часов я шёл по песку, после этого смог немного поспать, и вот теперь снова на ногах уже почти десять часов. За то, что живот скручивало от голода, можно было даже не говорить: это и так очевидно. Но меня в моём положении начинала донимать и жажда. Во рту совершенно пересохло, и даже просто двигать своим раздвоенным языком по рту становилось больно. И я всё же решил рискнуть с магией. Пусть мне удастся сотворить всего глоток иллюзорной воды, которая исчезнет через несколько часов — по крайней мере, я хоть ненадолго смогу утолить свою жажду.

Конечно, тело таисиана по опредению было выносливее человеческого. И, в теории, можно было закопаться в песок и впасть в анабиоз. Но я сильно сомневаюсь, чтобы Флексорт, посылая меня сюда, предполагал, что я должен буду закопаться в песок и впасть в спячку. Нет, расплата за самоубийство должна предполагать множество страданий, лишений, потрясений и преодолений.

Вообще это место очень походило на ад. Не на буфонадный ад с кипящими котлами и грешниками, которых черти варят в этих самых котлах. А ад, который был бы антиподом рая, который во всех религиях более-менее одинаков. То есть в этом месте почти всегда сады — читай, природа — и при этом праведные души гуляют, беседуют, то есть проводят время вместе в приятных условиях. Конечно, есть условная Вальгалла, огромная каменная крепость, где всегда тепло и вдоволь еды, но это уже издержки происхождения. Викинги, к которым северная природа была неласкова от слова совсем, и которым всю жизнь не хватало пищи и тепла, естественно, мечтали о том, чтобы после смерти вдоволь было именно этого. Но даже здесь общие черты сохраняются: ибо души пируют (то есть приятно проводят время) вместе. Как же по такой логике, наказывается душа? Исходя от обратного: помещается в невыносимые условия, в которых она обречена страдать, и остаётся в полном одиночестве.

И вот моё положение было очень похоже именно на такой ад. За исключением того, что я всё-таки был жив. Но, если я срочно не предприму хоть что-нибудь, то это досадное недоразумение очень быстро исправится.

Столь долго я сомневался ещё и потому, что, как ни странно, ужасно боялся. Боялся, что моя магия не сработает. Я слишком уж привык на неё полагаться, чтобы сейчас, в самый отчаянный момент, понять, что от неё не будет никакого проку. С другой стороны — не стал бы Флексорт посылать меня на совсем уж верную смерть? Конечно, логика хранителей отличается от обычной людской логики. Условно, даже если взять элементарный выбор по типу того, доехать ли до десятого этажа на лифте или пройти пешком, хранитель будет склонять человека к тому, чтобы пойти пешком. Ибо в этом случае человек пройдётся, то есть немного поддержит свою

физическую форму. А потом представит, что ему приходилось бы ходить так каждый день не только на работу, но и по любой мелочи выйти из дома. И порадуется и испытает чувство благодарности, что в его доме вообще есть лифт. Пусть даже он старенький, обшарпанный и с прожжёнными кнопками.

Но при этом хранитель всё-таки заинтересован в том, чтобы его подопечный испытание прошёл. Значит, моё испытание должно быть выполнимым. Трудным, местами, вероятно, очень, но всё же выполнимым. В противном случае он не стал бы мне рассказывать о ребёнке. А если сказал — значит, есть шанс, что однажды я его увижу.

Решившись, наконец, на магическую манипуляцию, я привычно попытался сплести потоки, чтобы сотворить иллюзию… но всегда привычное плетение энергий внезапно исказилось, и вот в следующую секунду… у меня из рук хлынул поток воды. И далеко не горсть на пару глотков, как я предполагал. От неожиданности я прекратил чары, и поток воды пропал. Но уже сотворённая вода никуда не исчезла: песок под моими ногами был мокрым, хотя и очень быстро высыхал. Осторожо повторив плетение чар, я снова попытался создать пригоршню иллюзорной воды. И снова из моих ладоней вырвался целый поток. Я, уже готовый к такому повороту, жадно принялся пить, утоляя свою жажду. А потом не выдержал и развернул ладони на себя, позволяя водному потоку обрушиться на меня. Какое же это было блаженство! Такая прохлада — а вода по температуре была примерно двадцать градусов по Цельсию — была воистину райским наслаждением. И… неужели я теперь мог творить не иллюзии, а реальные предметы?

Утолив жажду, я, воодушевлённый своим успехом, попытался было сотворить иллюзорный зонтик от солнца. Однако вместо желаемого зонтика… из моих рук снова забил поток воды. Я растерянно смотрел на струю, бьющую из моей чешуйчатой ладони, после чего поспешно прекратил творить магию, ибо силы мне были нужны. Попытался создать яблоко — вместо иллюзии так же возник шар воды, упавший в песок. Уже догадываясь, какая подлянка со мной произошла, я попытался использовать гипнотический импульс. Бесполезно: передо мной лишь возникла стена воды, оторвавшаяся от моих ладоней и, пролетев несколько метров, обрушилась на землю.

Сомнений не было: вся моя магия предельно упростилась до одного-единственного магического акта: сотворение воды. С другой стороны, стоило отметить, что обычная школа магии воды Авиала не предполагала сотворение воды как таковой. Многие ступени этой стихии предполагали наличие рядом источника воды. Но творить источник собственной стихии могли лишь маги огня. В итоге, похоже, вся моя магия спрессовалась в одну-единственную функцию. Конечно, возможно, дело и в том, что в этом мире магические потоки другие, и всем своим навыкам просто придётся учиться заново.

Итак, что я в таком случае имею? С одной стороны — вся моя магия ныне ограничивается возможностью творить воду. Конечно, это не даст мне умереть от жажды, а с другой — как мне быть, если я встречу реальную опасность? Всё, на что меня хватит — это на то, чтобы сбить противника с ног потоком воды. Интересно, я хотя бы могу управлять сотворённой водой? Ну не может быть, чтобы даже это мне было недоступно, это же ученическая ступень волшебства, каждый ученик умеет это делать, ну не мог мой дар настолько атрафироваться! Снова сотворив шар воды, я попытался удержать его в воздухе силой мысли. Шар нехотя повисел три секунды, после чего обрушился на землю. Я же моментально почувствовал упадок сил.

Нет. Новый мир — новые правила. В Авиале я, хоть и с интуицией, но всё-таки учился колдовать в гармонии с энергетическими потоками. На Земле, конечно, колдовать было труднее, но на Земле я всё-таки родился и вырос, и потому учиться долго тоже, в принципе, не пришлось. А здесь — я впервые. Следовательно, всему придётся учиться заново. А для того, чтобы учиться, надо оказаться хоть в сколько-нибудь безопасном месте. А каковым здесь может быть такое — трудно даже представить. На много миль вокруг по-прежнему была безжизненная пустыня — и ни единого намёка на что-либо живое. Не было ни кактусов или каких-либо растений, ни животных, любых, ни насекомых. Вообще согласно моим внутренним часам, здесь шли уже третьи сутки. И за всё это время ни одно из солнц ни разу не скрылось за горизонтом. Был лишь один момент, когда оба солнца соприкоснулись с линией горизонта — кстати, в совершенно противоположных точках — но полностью не скрылись ни разу. Что вполне очевидно намекало на то, что ночь как таковая в этом месте отсутствовала.