Изгнанник. Арка 3. Том 1
Шрифт:
— Вон, работает теперь наш деньгодел на благо общества, — хмыкнул Анаму, — теперь дети из школ каждый день фрукты получают. Сказать по правде, слишком он дёшево он отделался за то, что пытался учудить.
Я же с этим утверждением не был согласен. Это только кажется, что личность, подобную Атихису, очень просто взять, прижать к когтю и заставить работать на себя. Оправившись от первого поражения, Атихис вполне мог измыслить достаточное количество способов отравлять Йегеросу жизнь. Даже в рамках своего текущего положения. Да и градоначальник сам наверняка понимал, что слишком наглого грабежа торговец ни при каких обстоятельствах не станет терпеть. Вот и придумал такую систему. Во-первых, оставляя часть ресурсов самому торговцу, ибо он, как ни
Моё существование быстро вернулось в привычную колею. Раздача воды три раза в день, в разных точках города. Куда-то мы добирались пешком, куда-то меня так же возили на ферсте. Вот только вместо Агера меня теперь возил Анаму. И это была не самая приятная перемена: присутствие серокожего рано меня постоянно напрягало. Да и сам он, казалось, прекрасно это понимал, и играть на моих нервах ему определённо доставляло удовольствие. Не считая этого факта, всё шло так же, как и шло до этого. За одним важным исключением.
Гвардейцы не преувеличивали, когда с мрачным сарказмом предрекали реакцию советника Аламейко на то, что случится. Так уж вышло, что мне тоже пришлось участвовать в подробном отчёте. По требованию заместителя градоначальника я рассказал всё, что произошло, начиная с момента, когда Агер увёз меня якобы к группе, работающей за городом. Про время, проведённое у вимрано, я рассказывать желанием не горел, и хотя Аламейко умело прижимал меня прямыми и чёткими вопросами, я уходил от ответа. В частности, то, о чём мы говорили с мудрецами, осталось тайной. Хотелось надеяться, что истинная природа моих способностей дальше мудрецов и Агера не уйдёт.
Когда стало ясно, что из меня выжать больше ничего не получится, в повествование вступили Таши и Моэн. Они рассказали о том, как прошла битва, в которой почти никто не хотел драться. Как Агер яростно желал убить Йегероса, и как его остановили. И с каким трудом его всё-таки уломали на то, чтобы он согласился привести вимрано в город.
Последнюю часть отчёта Аламейко выслушивал, даже не пытаясь скрыть ярость в глазах. Когда же Анаму завершил рассказ тем, как мы прибыли в город, заместитель Йегероса ещё целых пять минут молчал. При этом он сверлил меня взглядом так, словно в том, что произошло, был виноват только я. В конце концов, мне надоело его пассивно-агрессивное давление, и я, смело посмотрев ему в ответ, использовал лёгкий гипнотический импульс. И это словно заставило его опомниться. Отвернувшись, он сказал:
— Очень хорошо. Возвращайтесь к своим обязанностям. Я всё подготовлю к их прибытию.
Прошла неделя. Она прошла, как в тумане, не запомнилось ровным счётом ничего. Еда, вода, сон, еда, вода, сон. Каждый вечер я заставлял себя идти в библиотеку и хоть что-нибудь читать. От подобной жизни я медленно, но верно начинал деградировать. Опять всё одно и то де. Ничего нового. И дорога домой так же далека и невозможна, как и сейчас.
Когда кастильванцы и вимрано добрались, наконец, до города, я настоял на том, чтобы присутствовать, когда они будут входить в Кастильву. К сожалению, время их прибытия точно совпало с моей вечерней раздачей воды в городе. Причём точка возле одного из заводов находилась едва ли не в противоположном конце города. Что окончательно убедило меня в том, что моё там присутствие в этот момент крайне нежелательно.
Стоять на своём пришлось очень долго. Анаму даже слышать ничего не хотел и упорно отказывался идти к воротам. Но для меня подобное отношение уже осточертело до такой степени, что всякому, кто мне перечит, хотелось безо всякой магии начистить морду — и это при моём-то характере.
Поэтому я не стал спорить с Анаму. Ибо я уже не был тем напуганным и безмолвным существом, прибывшим сюда впервые. Я знал своё положение и знал, сколько мне позволено, и насколько я смогу за себя постоять. Поэтому я просто сотворил иллюзию ферста и, вскочив на него, улетел в сторону ворот. Анаму, такого финта вообще не ожидавший, несколько секунд стоял на земле и остолбенело смотрел на меня. Потом всё же прыгнул на своего ферста и стал меня догонять. Ему хватило ума прекратить препирательства, хотя вид его явно говорил о том, что, будь его воля, мне бы это так просто с рук не сошло. Но меня такие взгляды уже давно перестали пугать. Слишком многие, будь их воля, сделали бы что-нибудь со мной. Вот только оставлять себя и своих детей без воды эти же многие не желали, и потому молча терпели все мои выходки. Выводы об этом можно было сделать уже после моей потери контроля, когда я узнал, как и почему мир Руарха остался без воды.
И вот, наконец, ворота. Те самые, через которые Йегерос неизвестно сколько времени с иронией назад предлагал мне уйти. Вот только теперь тот же Йегерос первый въезжает в город, и простые рано радостно его приветствуют. Да, лишнее подтверждение тому, что горожане обожают своего правителя. Но даже этому обожанию предстояла суровая проверка. Ибо вслед за Йегеросом в город въехали Агер и мудрецы вимрано. Арсини, Даяо, Маури и Адресто ехали спокойно и с достоинством, а вот Агер свирепо оглядывал жителей, словно только и ждал, что на них вот-вот бросятся. И, как ни странно, жители до сих пор его боялись и отводили взгляд. Впрочем, когда альбинос бросил взгляд на меня, лицо его скривилось, словно он попытался выдавить из себя улыбку. Получилось у него плохо, но это было и не важно. С учётом того, что Агер сейчас переживал, ни много, ни мало, крушение своих жизненных устоев, и с учётом того, что ему приходилось делать до этого для выживания своего и своих сородичей, хорошо было уже то, что он хотя бы физически держал себя в руках.
Аламейко, разумеется, был уже тут. И когда я бросил на него взгляд, то увидел в глазах советника хорошо скрытое злорадство. Через несколько минут к нему приблизились Йегерос, Агер и мудрецы, которым он начал что-то говорить. Что он им говорил, я не слышал, однако наверняка что-то связанное с тем, где новоприбывшие, собственно, должны будут жить.
Я же бросил взгляд на остальных. Гвардейцы на ферстах, убедившись, что караван в безопасности, перелетали стену и устремлялись в сторону питомников. Вимрано же нервно озирались, хотя во взглядах большинства читалось всё же облегчение. Да и жители города смотрели на них без враждебности, а некоторые — так и вовсе с сочувствием. Что ж, стоило отдать Аламейко должное: какую бы личную неприязнь он не испытывал в адрес вимрано, с населением Кастильвы по этому вопросу поработали очень продуктивно. Ибо пару месяцев назад эти же жители города думали о пустынных кочевниках едва ли не с содроганием.
Тем временем со стороны правителей раздался возмущённый рык. Повернувшись, я увидел, что Агер волком смотрит на Аламейко, тот же змеёй смотрит в ответ, казалось, только и ожидая повода, чтобы нанести ответный удар. Йегерос же встал между ними, что-то успокаивающе говоря. Через несколько секунд Даяо что-то сказал Агеру, и тот уняв своё недовольство, скомандовал остальным вимрано следовать за ним. Йегерос же в этот момент принялся остмаривать толпу и внезапно очень обрадовался, увидев меня. Подозвав меня к себе и Анаму, он сказал: