Изгнанники, или Топ и Харри
Шрифт:
Пленник осознал, что скоро сгорит.
– Собаки! – крикнул он. – Койоты! Грязноногие вонючки! Я покажу вам, как надо умирать на костре! Что мне ваши горящие щепки! Ваш детский костерок!
– Что ты можешь нам показать, визгливая баба! – закричал в ответ шаман. – Что ты там знаешь! На что ты способен!
– Пока я жив, трусливый ты воробей, я покажу тебе кое-что, дабы впредь ты знал, как обращаться с воинами!
Пленник говорил отрывисто. Дым уже проник в его легкие и затруднял дыхание.
– Вон тот… мальчишка… пусть даст мне свою железную трубку… да раскалите ее как следует… я покажу вам на себе, как проверяется отвага!
Харка прихватил с собой ружье, но у него не было никакого желания нагревать ствол. От этого он мог испортиться, а выстрел – потерять меткость. Харка понадеялся, что шаман не станет переводить эти слова, но тот все-таки сделал это, крикнув что-то вождю и воинам. Было видно, что люди не хотели быстрой и легкой смерти для самого знаменитого пленника, какой до сих пор попадал им в руки. И те два молодых воина, что стояли у столба, не дожидаясь приказа, разбросали горящие сучья так, чтобы Тачунка-Витко мог дышать. На его плечах уже пузырились ожоги.
– Дай сюда! – крикнул Тачунка-Витко Харке. – Давай, парень! Неужели ты откажешь вождю в последней чести перед смертью? Эй, мальчишка, тебе говорю!
Все смотрели на Харку. Его охватил гнев, так как однажды ему уже пришлось, повинуясь чужой воле, пожертвовать своим волшебным жезлом. Это было прошлой весной. Его гнев был безадресным; вернее, мальчик был зол на всех, на этого пленника, который нацелился на него и на его ружье. Зол на отца, который не выступил против, зол на этих сиксиков, которые ради своего развлечения готовы были исполнить просьбу пленника за счет дорогой ему вещи. Глупцы! Они не знали, как обращаться с ружьем! И в своей безысходной злобе Харке захотелось наказать их всех, и наказать как раз тем, чего от него молча требовали. Пусть увидят, что произойдет, когда оружие попадет в руки такого пленного!
Харка перемахнул через костер между языками пламени. Ему стало невыносимо жарко, и он подивился, как Тачунка-Витко так долго не теряет сознание. Харка немного подержал ствол в пламени и протянул пленнику.
Тачунка-Витко схватился за горячее железо, к которому неизбежно должна была привариться его кожа. Размахнувшись прикладом, он прыгнул через костер и сбил с ног стоявшего на пути молодого воина.
После секундного оцепенения зрители взревели. Все бросились вдогонку за Тачункой-Витко. Харка бросился вместе со всеми, но он испытывал – нельзя не признать – некоторое удовлетворение от того, что пленный учинил с его ружьем.
Беглец мгновенно оказался возле лошадей. Первый преследователь подоспел, когда Тачунка-Витко успел вскочить на коня. Воина, охраняющего табун, он сбил ударом приклада, вырвав у него нож. И вот уже он скрылся во тьме ночи на мустанге вождя, а этому коню не было равного в табуне. Сознательно он его выбрал или случайно, никто не знал. С глумливым улюлюканьем беглец на скаку поднял ружье высоко над головой.
Воины вскочили на коней, и началась дикая, безрассудная погоня во тьме ночи. Преследователи натягивали тетиву с наложенными стрелами, но Тачунка-Витко свесился на бок скачущего коня, и они не могли бы попасть во всадника, не задев животное. В конце концов он вообще соскользнул под брюхо коня и был полностью защищен им. Ступня, которой он зацепился за волосяное стремя на холке мустанга, была неразличима в темноте, да еще при быстрой скачке по холмам и равнинам.
Вождь Горящая Вода был вне себя от ярости. Он выпустил стрелу и сразил своего великолепного коня. Животное повалилось набок, и тут же подоспели его воины, но Тачунка-Витко скрылся.
Преследователи рассредоточились, чтобы прочесать в ночи всю местность. Они поскакали туда и сюда, вдоль и поперек. Некоторые спешились и пытались отыскать следы беглеца. Тот как сквозь землю провалился.
Тревога жителей стойбища проявлялась только в целесообразном поведении. Никто не ложился спать. Старики и те парни, что не принимали участия в погоне, с оружием в руках несли дозор. Большинство женщин и детей остались на площади, где догорал костер. Жертвенный столб, на который падали отблески огня, казался ожившим.
Харка подошел к стоящим на площади. Ему не хотелось идти одному в свое одинокое жилище на краю деревни. При мысли о нем ему так и чудилось, что кто-то снова хватает его за горло. Сын вождя тоже стоял среди женщин, но держался поодаль от Харки.
Костер прогорел. Ветер уходящей ночи разносил золу. Юноши выдернули столб и отнесли его к Священному вигваму.
Когда забрезжило утро, всадники вернулись. Их погоня закончилась ничем, поэтому все были злые.
Харка видел, как вождь позвал к себе шамана, Колченогого Волка и Мудрого Змея. Он позвал на совет и Маттотаупу. В бою Маттотаупа отличился наравне с вождем, убив двух противников. В поединке с Тачункой-Витко показал себя бесстрашным воином, вот почему сиксики сочли его знания и опыт достойными внимания. Харка гордился своим отцом.
Пока мужчины совещались, мальчики собрались у ручья. Харка чувствовал, что все они говорят о событиях ночи. Но не понимал их и решил как можно скорее научиться языку сиксиков. Он охотно прибег бы в этом к помощи сына вождя, ему нравился этот мальчишка. Он был рослый и стройный, как копье, с открытым взглядом, но к Харке выказывал полное безразличие, и тому ничего не оставалось, как тоже демонстрировать неприступность.
Совещание в шатре вождя продлилось недолго. Было решено, что сам вождь Горящая Вода и Маттотаупа в сопровождении Мудрого Змея пойдут при свете дня осмотреть следы. И вождь черноногих, и Маттотаупа подозвали к себе сыновей: те все еще стояли у ручья. Пока воины обыскивали местность в окружении стойбища, мальчикам надо было приобретать опыт следопытов.
После многочасового утомительного поиска стало ясно, что Тачунка-Витко, висевший под брюхом коня, спрыгнул на землю раньше, чем Горящая Вода пустил свою разящую стрелу. Они поняли это по отпечатку на песке между двумя кустиками травы. Маттотаупа предположил, что Тачунка прокрался назад, к стойбищу, где его никто и не думал искать. А оттуда – на юг, к своим. Позади стойбища были хорошо видны следы бегущего человека. Как ему удалось миновать посты, пока было неясно, но ведь и вождь сиксиков, и Маттотаупа были опытными воинами и сами не раз проделывали такое. Расстояние между дозорными было довольно большим.
Когда события немного прояснились, мужчины не стали долго разбираться с «если бы да кабы», а молча вернулись в лагерь. Нужно было обсудить, как действовать дальше.
Харка после изучения следов понял, что его ружье окончательно потеряно, и предвидел унылый день. Отец опять не найдет времени для охоты! Чтобы немного подогреть себе настроение, упавшее до точки замерзания, Харка спросил у отца на обратном пути, нельзя ли ему поохотиться на антилоп в одиночку. Но Маттотаупа не разрешил; он опасался, что Тачунка-Витко или другие дакота все еще шныряют по окрестностям. Харка был разочарован, но перечить не стал.