Изгнанники
Шрифт:
Турки, впрочем, не сразу сообразили, что произошло, – очевидно, решили, что просто пересеклись каким-то образом с русскими и чем-то им не понравились. Подобное случалось, хотя и редко – среди русских офицеров встречались любители попугать соседей. Такое не приветствовалось, но и не запрещалось – считалось, что экипажам это лишняя тренировка, а соседям – лишнее напоминание, что если что – то сразу! В конце концов, самым лучшим гарантом безопасности твоей страны являются сильные армия с флотом и страх окружающих. Боятся – значит, уважают… Страх только дозировать надо уметь, чтоб недоброжелатели с испугу не впали в истерику – тогда возможны весьма кровавые недоразумения, а оно надо? Люди есть люди, и не их вина в том, что они родились не в России. Можно иногда даже посочувствовать.
– Что случилось? – голос турецкого адмирала был не то чтобы
– Двигатели стоп, болван! А то я тебя сейчас от всей души…
То, что душа у русских широкая, знали все, и что они никогда не жалеют для других ни патронов, ни снарядов – тоже. Точно так же было ясно, что будет, если начнется схватка. Куча трупов и море крови будет, и шансов у турецких кораблей никаких. Будь они хотя бы на пару поколений моложе – тогда да, возможно, кому-нибудь и удалось бы уйти, но сейчас дергаться было просто бесполезно. Однако турок сделал еще одну попытку:
– Я не понимаю, что происходит. Мы просто идем своим курсом…
– Ты напал на русский военный корабль, идиот! Ты знаешь, что уже заработал приговор и для себя, и для всей команды? Не усугубляй, от чистого сердца предупреждаю.
– Да какой русский корабль? – буквально взвыл турок. – Вы вообще первые корабли, которые мы увидели после того, как покинули базу!
– Да? А тот крейсер, который дрейфует позади вас?
– Это же вообще неизвестно кто… Это корабль японской постройки!
– Неважно, кто его построил – важно, кому он принадлежит. Все, три секунды. Две…
– Стоп машины!!!
На воняющем горелой изоляцией мостике «Идзумо» Соломин перевел дух. Только что миновал самый опасный момент всей их авантюры. Турки – они кто угодно, только не трусы, и рвануть на прорыв или даже в драку могли вполне. Их бы, конечно, истребили, но тогда все оказалось бы зря – зря расставляли ловушку, зря рисковали и зря лейтенант Георгадзе с ожогами по всему телу угодил в лазарет. Избить турок можно было и без этого, но смысл-то был как раз в том, чтобы заполучить их корабли. Воевать стоит, пока война приносит прибыль, во всех остальных случаях ее следует избегать. Да и то сказать, народ, который сумел встать на ноги в той ситуации, в которой они оказались, достоин очень осторожного к себе отношения, и потому Соломин опасался реакции турок до последней минуты. Однако же – сломались, как до них многие другие противники, вроде бы такие же гордые и крутые, решительный и безапелляционный напор русского разведчика оказался как раз к месту. Турки четко поняли: следующим приказом русского офицера будет «Пленных не брать!», и умирать, безо всякой надежды даже добраться до врага, не захотели. Ну что же, это был еще один случай, когда честно, потом и кровью заработанная жестокая репутация русских оказалась не менее важна, чем их оружие. Хотя, наверное, если бы турки знали, что их ждет, то предпочли бы умереть сразу, а не гнить заживо на урановых рудниках.
Ну что же, теперь Соломину оставалось только расслабиться и ждать, когда к «Идзумо» вышлют буксир – самостоятельно корабль двигаться уже не мог, мощности умирающих двигателей достало только на то, чтобы затормозить искалеченный крейсер. К счастью, системы жизнеобеспечения пострадали мало – основной удар все-таки приняли на себя защита и внешний броневой корпус, а воздух из внутренних отсеков перед боем был выкачан, и обратное заполнение было произведено только после того, как крейсер проскочил зону поражения артиллерии противника. Это, кстати, был очень эффективный прием, часто использующийся в практике космических боев. Вакуум в отсеках исключал возможность образования ударной волны, способной в буквальном смысле слова вывернуть корабль наизнанку, да и пожары предотвращал лучше любого огнетушителя. Флот Российской империи, правда, использовал подобное достаточно редко, потому что мало когда возникала опасность схватки с противником, способным нанести столь серьезные повреждения русским кораблям, но сейчас пройти мимо такой страховки командир «Идзумо» не мог в принципе. Так что забрало гермошлема Соломин откинул всего несколько секунд назад и тут же пожалел – воняло на мостике просто зверски. Впрочем, системы очистки воздуха работали на полную мощность, и вскоре дышать стало заметно легче.
Пока Соломин портил легкие, его эскадра несколько сблизилась с турецкой,
Полчаса спустя русские десантники взяли под контроль системы управления и машинные отделения турецких кораблей, деактивировали их артиллерию и заперли экипажи на нижних палубах. Все, теперь эти корабли были годны для чего угодно, но не для боя, и даже в случае каких-либо эксцессов на борту серьезных неприятностей от них ждать не приходилось. И практически в это же время к «Идзумо» подошел буксир.
Этот самоходный гроб, предназначенный исключительно для перетаскивания связок грузовых контейнеров и не имеющих по каким-то причинам возможности перемещаться самостоятельно кораблей из пункта А в пункт Б, представлял собой, в принципе, один двигатель, правда, очень мощный, присоединенные к нему бункеры с топливом и маленький отсек для экипажа. Минимум удобств и максимум эффективности – такой корабль у причалов Нового Амстердама нашелся и при штурме был захвачен очень аккуратно, без повреждений. Даже экипаж остался прежний, и обращались с ним предельно вежливо – космонавтами такого класса не разбрасываются, управлять тяжелым космическим буксиром, мягко говоря, тяжело и не каждому дано. Заработки им тоже установили большие, плюс присвоили звания, разом возводящие их в элиту местного общества, так что на лояльность этих людей вполне можно было рассчитывать. Русские умели покупать лояльность тех, кто был им нужен…
Пришвартовался буксир предельно ловко, и сразу после того, как гравитационные замки соединили корабли в единое целое, в рубке «Идзумо» раздался голос командира буксира, капитана Ван Дер Клейна:
– Ну что, сэр, я слышал, вам тут нужна помощь?
– Ну, если вы в состоянии отбуксировать нашего красавца к причалу, будем вам очень признательны.
– С вас коньяк, сэр.
– Не вопрос. Французский пойдет?
– Я не люблю эту гадость, лучше армянский.
– О, ну, значит, вы настоящего коньяка и не пробовали, раз считаете его гадостью… После перегона прошу к нам, на флагман – поить буду до изумления.
– Непременно воспользуюсь приглашением, сэр, а пока прошу пристегнуться – старт будет жестким…
Четыре часа спустя «Идзумо» вывели на орбиту Нового Амстердама и аккуратно пришвартовали к посадочному терминалу. На борт покалеченного корабля немедленно хлынула орда инженеров и техников, стремящихся оценить повреждения и возможность ремонта, а Соломин вернулся на свой флагман, договорившись с Ван Дер Клейном о времени пьянки. Слово капитан привык держать, к тому же на этих людей у него были собственные виды. И первым, кто встретил его на борту «Эскалибура», был, естественно, Петров, сияющий наглой рожей и искрящийся весельем.
– Ну что, бродяга, вернулся? И все еще живой? – радостно заухмылялся он вместо приветствия.
– Твоими молитвами. Ну, что скажешь?
– А что сказать? Все сработано чисто, с «Таймыра», как с корабля независимых, хе-хе, наблюдателей, зафиксирован факт атаки турецкой эскадры на мирный русский корабль. Ты, кстати, молодец, что не стрелял в ответ – получилось исключительно правдоподобно. Так что теперь никто и вякнуть не посмеет. Нападение на русский корабль с главой независимой планеты на борту, да еще и в территориальном пространстве этой самой планеты – это же ой-ой-ой!