Изгоняющий дьявола
Шрифт:
– А, вы здесь! А я искала вас в кабинете.
Каррас обернулся и заметил, что Крис включает свет.
– Вы уходите? – Она подошла к нему, держа книгу и пленку.
– Боюсь, что да. Мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.
– Вы читаете лекции? Где?
– В медицинской школе. – Дэмьен взял у нее книгу и пленку. – Я приду к вам завтра, днем или вечером. Но если случится что-нибудь непредвиденное, звоните мне в любое время. Я попрошу телефонистку на коммутаторе, чтобы вас со мной соединили.
Крис кивнула. Иезуит открыл дверь.
– Как у вас обстоит дело с медикаментами?
– Пока хорошо, – успокоила она священника. – Нам выписали рецепт на бланке, который каждый раз
– Вы больше не будете вызывать врача?
Крис прикрыла глаза и чуть заметно покачала головой. – Вы же знаете, я не терапевт, – предупредил Каррас. – Я не могу, – прошептала она. – Не могу.
Священник чувствовал, как в ней поднимается тревога. – Вы понимаете, что рано или поздно мне придется рассказать обо всем высшему духовенству, особенно если я буду бывать здесь по ночам?
– Это так необходимо? – Крис нахмурилась.
– Иначе это будет выглядеть несколько странно, вы не считаете?
Крис опустила глаза.
– Да, я понимаю, что вы хотите сказать, – пробормотала она.
– Вы не против? Я расскажу только самое необходимое. Не волнуйтесь. – Иезуит попытался успокоить ее. – Больше никто не узнает.
Крис подняла свои измученные глаза и, встретившись с его грустным взглядом, прочитала в нем боль и сочувствие.
– Хорошо, – согласилась Крис.
Она поверила этому взгляду.
Каррас кивнул:
– Мы еще поговорим. Он уже собирался выйти, но замешкался на секунду в дверях, приложил к губам пальцы, о чем-то раздумывая: – Ваша дочь не знала, что я священник? – Нет. Никто не знал, кроме меня.
– Вы знали, что у меня недавно умерла мать?
– Да. Мне очень жаль.
– А Регана знала об этом?
– Нет.
Каррас кивнул.
– А почему вы об этом спрашиваете? – не унималась Крис, удивленно приподнимая брови.
– Это не важно. – Иезуит пожал плечами. – Мне просто хотелось узнать.
Он посмотрел на актрису, в его глазах мелькнула тревога. – Вы ночью спите?
– Да, немного.
– Принимайте таблетки. Вы пьете либриум?
– Да.
– Сколько? – поинтересовался Каррас.
– По десять миллиграммов, два раза в день.
– Принимайте по двадцать. Попробуйте пока не заходить к дочери. Чем чаще вы ее видите в таком состоянии, тем скорее начнете неправильно судить о ней. Лучше оставайтесь в неведении. И успокойтесь. В состоянии нервного расстройства вы ей ничем не поможете. Да вы и сами это знаете.
Опустив глаза, Крис грустно кивнула.
– А теперь, пожалуйста, ложитесь спать, – тихо попросил священник. – Прямо сейчас идите и ложитесь.
– Да, хорошо, – послушно согласилась Крис. – Хорошо. Я вам обещаю. – Она попыталась улыбнуться. – Спокойной ночи, святой отец. Спасибо. Спасибо вам большое.
Секунду он молча смотрел на нее, потом повернулся и быстро вышел.
Крис, стоя в дверях, наблюдала за священником. Когда он перешел через улицу, она вдруг поняла, что сегодня Каррас остался без обеда.
Заметив, что он опускает закатанные рукава, Крис забеспокоилась, не холодно ли ему.
На углу Проспект-стрит и П-стрит иезуит уронил книгу и резко остановился, чтобы поднять ее, потом обогнул угол и скрылся из виду. Глядя ему вслед, Крис почувствовала облегчение. Она не заметила, что в легковой машине, стоящей рядом с ее домом, сидит Киндерман.
Крис закрыла дверь.
* * *
Каррас принял душ, сел за письменный стол и обнаружил блок сигарет «Кэмел» без фильтра, а рядом с ним два ключа: один с отметкой «Лингафонная лаборатория», а другой – «Холодильник столовой». Ко второму ключу была приложена записка: «Лучше это сделаешь ты, чем крысы». Каррас прочитал надпись и улыбнулся: «Леденцовый мальчик». Он отложил записку, снял часы и положил их перед собой на стол. Было 12
Каррас поднял глаза и уставился в темноту. Через ветви деревьев ему померещились дом и большое окно в спальне Реганы. Когда одержимость добровольная, как у медиумов, новая личность часто бывает доброй. «Как Ция», – отметил про себя Каррас. Дух женщины, который вселился в мужчину-скульптора. Приступы были непродолжительными, длились не более часа. Но в Регане находится не Ция. Эта вторая личность была злой. Типичный случай бесовской одержимости, когда новая личность пытается разрушить тело своего хозяина. И это ей часто удается.
В задумчивости иезуит подошел к столу, взял пачку сигарет, закурил. Ну, хорошо. У нее синдром бесовской одержимости. А как это лечить? Все зависит от того, что вызвало одержимость.
Священник присел на край стола. Задумался. Например, монахини в монастыре Лилль. Это случилось во Франции в начале семнадцатого века. Монахини признались на исповеди, что во время одержимости они часто посещали дьявольские оргии и занимались развратом с женщинами, с мужчинами, с домашними животными и с драконами. И с драконами!.. Иезуит покачал головой. Во многих случаях одержимости встречается смесь фантазии и мифомании. Одержимость может быть вызвана и психическими расстройствами: паранойей, шизофренией, неврастенией, психоастенией, – в этом крылась основная причина того, что уже в течение многих лет церковь советовала священникам работать вместе с психиатрами и невропатологами. Однако не все случаи одержимости объяснялись так просто. Некоторые из них Ойстрах характеризовал как «отдельные случаи расстройства», не прибегая к психиатрическому термину «раздвоение личности», а заменяя его примерно такими же по смыслу оккультными понятиями «бес» или «дух усопшего».
Записи, сделанные в Бэрринджере, свидетельствовали, по словам Крис, о том, что расстройство Реганы могло быть связано с внушением или с чем-то, вызвавшим истерию. Каррас тоже придерживался этого вывода. Он считал, что большинство изученных им случаев имели в своей основе эти причины. Во-первых, подобное почти всегда случается с женщинами. Во-вторых, вспомнить хотя бы вспышки эпидемий одержимости. И еще священников, занимавшихся изгнанием бесов... Каррас нахмурился. Они сами часто становились одержимыми. Он подумал о Лодане. Франция. Урсулинский женский монастырь. Из четырех священников, посланных туда во время эпидемии одержимости, трое – отец Лукас, Лактанц и Транкуилл – не только сами стали одержимы, но и вскоре умерли, вероятно, от нервного потрясения. Четвертый, Пьер Сурин, ставший одержимым в 33 года, сошел с ума и провел остальные 25 лет своей жизни в безумии.