Изгоняющий дьявола
Шрифт:
– Пожалуй, вы не очень-то верите в чудеса.
– Однажды был проведен такой эксперимент, – спокойно объяснил Каррас. – Пациента загипнотизировали, ввели в транс и на каждой руке сделали надрезы. Ему сказали, что левая рука будет кровоточить, а правая – нет. И действительно, кровь пошла только из левой руки. Сила мозга удерживала ток крови. Мы не знаем, как это происходит, но факты налицо. То же самое и со знаками у заключенного, то же самое и у Реганы: подсознание контролирует скорость течения крови и посылает ее увеличенное количество туда,
– С вами очень трудно, святой отец.
Каррас прикусил ноготь большого пальца.
– Я попробую вам объяснить, – начал он. – Церковь заметьте, не я, а церковь, – издала однажды предупреждение для священников, занимающихся изгнанием бесов. Я читал его вчера вечером. Там было сказано, что большинство людей, считающих себя одержимыми, – я цитирую, – «гораздо больше нуждаются в помощи врача, нежели священника». Как вы думаете, в каком году было издано это предупреждение?
– В каком же?
– В тысяча пятьсот восемьдесят третьем.
Крис удивленно взглянула на него и задумалась. Потом она услышала, что священник встает со стула.
– Разрешите, я подожду, когда принесут больничные записи, и просмотрю их?
Крис кивнула.
– А пока что, – продолжал иезуит, – я выберу из пленок нужные места и отвезу их в Институт лингвистики. Может быть, это бессмысленное бормотание все-таки имеет отношение к какому-нибудь языку. Хоть я и сомневаюсь в этом, но все может быть. Там выявят еще и структуру речи. Если она окажется постоянной, вы можете быть уверены, что девочка не одержима.
– И что тогда? – заволновалась Крис.
Священник пристально посмотрел на нее. Крис была обеспокоена. Беспокоится, что ее дочь не одержима! Он вспомнил Дэннингса. Что-то здесь не то. Совсем не то.
– Мне очень неудобно просить вас, но не могли бы вы одолжить мне на некоторое время свою машину?
– На некоторое время я могу вам одолжить хоть собственную жизнь, – пробормотала Крис. – Только верните машину к четвергу, вдруг она мне понадобится.
С болью смотрел Каррас на эту беззащитную, поникшую женщину. Ему так хотелось взять ее за руку и успокоить, сказав, что все уладится. Но как это сделать?
– Подождите, я дам вам ключи, – заговорила она Получив ключи, Каррас прошел в комнату, взял пленку с записью голоса Реганы и возвратился на стоянку, где была припаркована машина Крис.
Садясь в машину, он услышал с крыльца оклик Карла.
– Отец Каррас!
Каррас обернулся. Карл бежал к нему, натягивая на ходу куртку, и махал рукой.
– Отец Каррас! Подождите минутку!
Каррас опустил стекло, и Карл просунул в окно голову.
– Вы в какую сторону едете, отец Каррас?
– На круг Дюпон.
– Это здорово. Вы меня туда не подбросите, святой отец? Можно?
– Рад буду помочь. Садитесь. – Каррас завел мотор. – Сделаю доброе дело, если вывезу вас отсюда на некоторое время. –
Каррас включил скорость, и машина тронулась.
Некоторое время они ехали молча.
Каррас был занят своими мыслями. Одержимость Невозможно. Святая вода. И все-таки...
– Карл, вы ведь хорошо знали мистера Дэннингса? Карл уставился на ветровое стекло, потом кивнул: – Да, я его знал.
– Когда Регана... когда она пытается изобразить Дэннингса, вам не кажется, что она действительно на него похожа?
Молчание. Потом короткий сухой ответ:
– Да.
Больше они не разговаривали. Выехав на круг Дюпон, машина затормозила перед светофором.
– Я сойду, отец Каррас, – сказал Карл, открывая дверь. – Здесь можно пересесть на автобус. Большое спасибо, вы меня очень выручили.
Швейцарец стоял посреди улицы и ждал, когда загорится зеленый свет. Он улыбнулся, помахал священнику рукой и следил за машиной, пока она не скрылась за поворотом на Массачусетс авеню. Потом побежал к автобусу и сел в него. Проехав несколько остановок, Карл сделал пересадку, доехал до северо-западного жилого района и зашагал к полуразрушившемуся старому зданию.
Он остановился около мрачной лестницы и задумался. Из кухни несло кислятиной. Где-то в квартире надрывался ребенок. Швейцарец опустил голову. Из-под плинтуса выполз таракан и заспешил к лестнице. Карл вцепился в перила и хотел было вернуться, но потом покачал головой и пошел наверх. На третьем этаже он свернул в темный закуток и остановился перед дверью. Постоял так некоторое время, положив руку на дверную ручку, и нажал на кнопку звонка. Из глубины квартиры донесся скрип пружин. Кто-то раздраженно выругался. Послышались неровные шаги, как будто человек шел в ортопедической обуви. Дверь неожиданно приоткрылась, гремя, натянулась дверная цепочка, и в образовавшейся щели показалась женщина в одной комбинации. Из уголка рта торчала сигарета.
– А, это ты, – мрачно произнесла она и сняла цепочку.
Карл наткнулся на ее жесткий взгляд. Эти глаза, похожие на два переполненных болью колодца, обвиняли его. Он разглядел печальный изгиб рта на опустошенном лице молодой девушки, похоронившей свою юность и красоту в дешевых гостиничных номерах, ночами тоскующей по несостоявшейся жизни.
– Скажи там, чтобы побыстрее проваливали! – донесся из глубины квартиры мужской голос.
Девушка грубо отрезала:
– Не трепыхайся, это мой папаша!
Потом повернулась к Карлу:
– Пап, он пьяный. Ты лучше туда не ходи.
Карл кивнул.
Равнодушные глаза молча следили за его руками. Карл достал из заднего кармана брюк бумажник.
– Как мама? – поинтересовалась девушка, затягиваясь сигаретным дымом и не сводя глаз с бумажника. Карл вынул деньги и отсчитывал десятидолларовые купюры.
– Она чувствует себя хорошо. – Он кивнул. – Мама чувствует себя хорошо.
Девушка судорожно закашлялась и прикрыла рот рукой.