Изгоняющий дьявола
Шрифт:
– Как я тебя люблю!
Регана выбежала из комнаты.
– Малыш, надень новое платье! – крикнула ей вдогонку Крис.
– Тебе хотелось бы опять стать одиннадцатилетней девочкой? – задумчиво спросила Шарон.
– Это предложение?
Крис глянула на письма и начала безразлично раскладывать исписанные листки.
– Ты его принимаешь? – настаивала Шарон.
– Со всеми заботами, которые у меня сейчас? И со всеми воспоминаниями?
– Да.
– Ну уж нет.
– Подумай хорошенько.
– Я думаю. – Крис подняла письмо с прикрепленным впереди
– Прочитай, – предложила Шарон.
– А что такое?
– Я читала его сегодня утром.
– Что-нибудь хорошее?
– Великолепное. Они хотят взять тебя режиссером, – ответила Шарон и сделала очередную затяжку.
– Что?!
– Прочитай письмо.
– О Боже, Шар, ты не шутишь? Крис вцепилась в письмо и начала жадно пробегать его глазами: – «...Новый сценарий... триптих... студия просит сэра Стефана Мора... При наличии согласия на...» Я буду режиссером!
Размахивая руками, она заверещала от радости:
– О Стив, ты ангел, ты не забыл!
Они снимали какой-то фильм в Африке. Он здорово напился. Сидя в шезлонге, на закате дня, Стив как-то сказал ей, что ему нравится работа актера. «Ерунда, – ответила Крис. – Ты знаешь, что такое настоящая работа? Самому ставить фильмы!» – «Согласен». – «Надо сделать что-то свое собственное, я имею в виду что-то такое, что будет жить потом». – «Ну и займись этим сама». – «Я пыталась, но меня не берут». – «Почему?» – «Им кажется, что я не справлюсь с монтажом». Дорогие воспоминания. Теплая улыбка. Милый Стив!
– Ма, я не могу найти платье! – крикнула Регана.
– В стенном шкафу! – ответила Крис.
– Уже смотрела!
– Сейчас иду! – На секунду Крис задумалась, взглянула на письмо и поникла. – А вдруг ерунда какая-нибудь и не в моем стиле?
– Да вряд ли. Мне кажется, фильм стоящий.
– Ну да, ты всегда считала, что в фильмы ужасов надо вставлять комедийные эпизоды.
Шарон засмеялась.
– Мама!
Крис медленно встала.
– У тебя сегодня свидание. Шар?
– Да.
Крис покосилась на корреспонденцию.
– Тогда иди, а с остальной ерундой разберемся завтра.
Шарон встала.
– Хотя подожди-ка. – Крис что-то вспомнила. – Одно срочное письмо надо отправить сегодня же.
– Хорошо. – Шарон взяла блокнот и приготовилась записывать.
– Ма-а-а-м! – Регана уже подвывала от нетерпения.
– Подожди, я сейчас, – попросила Крис Шарон.
Шарон глянула на часы.
– Крис, мне уже пора заниматься созерцанием.
Крис пристально и с чуть заметным раздражением посмотрела на нее. За полгода ее секретарша вдруг превратилась в «искательницу спокойствия». Началось это с самогипноза еще в Лос-Анджелесе, а потом закончилось буддийским песнопением. Последнее время, пока Шарон жила под одной крышей с Крис, в доме поселилась апатия, сопровождаемая безжизненными, унылыми напевами «Nam myoho renge kyo» («Крис, ты просто повторяй эти слова, ничего больше, и твои желания исполнятся, и все будет так, как ты хочешь...»). Эти завывания
– Можешь включить телевизор, – великодушно разрешила Шарон своей хозяйке. – Все нормально. От песнопения меня никакой шум не отвлекает.
На этот раз она собралась заниматься трансцендентальным созерцанием.
– Шар, неужели ты действительно веришь, что вся эта чепуха может хоть каким-то образом помочь тебе? – равнодушно спросила Крис.
– Это меня успокаивает, – ответила Шарон.
– Понятно, – сухо отчеканила Крис и пожелала Шарон спокойной ночи. Она не напомнила про письмо и, выходя из кухни, пробормотала: – «Nam myoho renge kyo».
– Повторяй эти слова минут пятнадцать или двадцать! крикнула ей вдогонку Шарон. – Может, это и тебе поможет!
Крис остановилась и хотела возразить, но передумала. Она поднялась в спальню Реганы и сразу же подошла к стенному шкафу. Регана застыла посередине комнаты и внимательно вглядывалась в потолок.
– Что такое? – забеспокоилась мать.
Крис пыталась найти платье. Бледно-голубое, ситцевое. Она купила его неделю назад и хорошо помнила, что повесила платье в стенной шкаф.
– Странный шум, – заметила Регана.
– Я знаю. У нас завелись друзья.
– Разве? Какие? – Регана перевела взгляд на мать.
– Белки, крошка моя, белки на чердаке.
Ее дочь была брезглива и терпеть не могла крыс. Даже мыши приводили ее в ужас.
Поиски платья не увенчались успехом.
– Мам, посмотри, его тут нет.
– Вижу, вижу. Может, Уилли случайно бросила его в стирку? – Как будто исчезло.
– Ну, ладно. Надень тогда синее, оно тебе тоже идет.
* * *
Они пошли в кафе. Крис довольствовалась салатом, а Регана после супа с четырьмя булочками и жареного цыпленка уплетала шоколадный коктейль, полторы порции пирога с голубикой и кофейное мороженое. И куда это все умещается? В кости идет, что ли? Девочка была очень худенькая.
Крис докурила и, медленно допивая кофе, посмотрела в окно. Темная вода Потомака застыла в каком-то ожидании.
– Какой хороший был обед, мам.
Крис повернулась к ней и, как это часто с ней случалось, увидела в своей дочке Говарда. Она тут же перевела взгляд на тарелку.
– А пирог не будешь доедать? – спросила Крис.
Регана опустила глаза.
– Я наелась конфет.
Крис потушила сигарету и улыбнулась:
– Тогда пошли.
* * *
Около семи они были дома. Уилли и Карл уже вернулись. Регана сразу побежала в детскую, чтобы побыстрее закончить птицу для матери. Крис пошла на кухню за письмом. Уилли варила кофе в старой кастрюльке без крышки. Она была раздражена и недовольна.
– Привет, Уилли, как кино? Хорошо провели время?
– Не спрашивайте. – Она бросила щепотку соли и немного яичной скорлупы в булькающее содержимое кастрюльки. Да, они сходили в кино, объяснила Уилли. Она хотела посмотреть кино с участием «Битлз», но Карл настоял на своем: ему приспичило пойти на фильм про Моцарта.