Изгой. Часть первая

Челиста Михаил

– Пульс мельтешит немного… Вот тебе и мешки.

Сквозь прищур и жёстко, чуть раздвигая мне веки, всмотрелась в каждый мой глаз. Потом, вновь пробегая взглядом по моему лицу, отстранилась:

– Посиди. Я сейчас.

Вернулась быстро. Опять опустилась на колени и поднесла мне под нос что-то зажатое в кулаке…

Резкий запах врезал, как мне показалось, по самым мозгам. Я дёрнулся назад и ударился головой. Ударился не сильно, но этого – и запаха, и удара, вполне хватило, чтобы вывести меня из ступора, из состояния – как бы, то есть вижу и слышу, но отсутствую, и, наконец-то, хоть какую-то часть меня вернуть в происходящее, вернуть в – здесь и сейчас, чего и добивалась Даша последние несколько минут:

– Ф-фух! – всё ещё несколько отстранённо, но я, всё-таки, почувствовал полноту звуков и насыщенность красок.

– Нашатырь… И рот открывай.

Заторможено, но я повиновался, и Даша вложила мне в рот… шоколад.

– Ты ел, когда?.. Жуй, Илья! Прожуй и ещё дам.

Опять поднялась и ушла. Вернулась, с белой тряпкой и с пол-литровой, пластиковой бутылкой. Опять опустилась на колени и водой из бутылки смочила тряпку. Взяла меня за затылок и притянула к себе:

– Ну-ка… – положила тряпку мне на шею, подсунув край под тельняшку.

Шоколад я уже практически съел и Даша тут же, достав из кармашка и оборвав лишние края обёртки, надломила и поднесла новую плитку к моему рту:

– Ро-от… Давай, давай. Не упрямься.

Я и не упрямился. Хотя прохлада от мокрой тряпки и шоколад немного и взбодрили, но… Просто ничего не хотелось. Я и говорить-то не хотел…

А Даша, эту самую бутылку, теперь поднесла к моему рту:

– Давай-ка, пей. – и, даже и не пытаясь привлечь к этому процессу меня самого, придерживая мою голову, а бутылку за донышко, как маленького начала поить меня сама…

Чуть позже, стерев ладонью пролившуюся воду с моего подбородка и стряхивая с рубашки капельки воды, Даша строго спросила:

– Пил вчера?

Я молча и еле-еле помотал головой.

– А сказать? Скажи… Давай, давай – скажи.

Я, через – не могу, выдавил:

– Нет.

– А какие болячки у тебя есть?

Я опять мотнул головой и, вздохнув, отвёл глаза вбок и вниз.

– Эй-ей, смотри на меня. – Даша, поначалу, наклонилась, заглядывая мне в лицо, но потом просто взяла его руками и повернула к себе: – Илья, не отворачивайся. Смотри на меня.

И я встретился с её обеспокоенными глазами.

– Может таблетки какие есть. М-м? – я опять молча мотнул головой.

Даша попой опустилась на пятки, склонила голову к плечу и, нахмурив брови, посмотрела оценивающе и заинтересованно:

– Тяжёлой атлетикой занимаешься. Да?

– Это меня… не от мешков.

Я произнёс целое предложение и Даша, с лёгким изумлением, и, как мне показалось в тот момент, с некоторым облегчением, воскликнула:

– Да уж, можно подумать. Это тебя от радости… Как сейчас-то?

– Да… более-менее.

Она легко поднялась и отряхнула ноги. Взяла меня за шею и наклоняя немного вперёд, и сама наклоняясь надо мной, начала вытаскивать из-под рубашки, уже совсем просохшую тряпочку:

– Хорошо… Может быть снижение сахара. Такое бывает. Мешки схватил и вот тебе… Ел-то когда? – я просто скривился. – Ну понятно. – среагировала Даша. – Но всё равно, надо, чтобы врач посмотрел. Слышишь? – я согласно кивнул. – Ладно. Поехали домой. Ты где живёшь-то?

Вопрос напрашивался давно. Я тогда ещё подумал, что, мол, хорошо, что она задала его сейчас. Сейчас-то я, просто встану и уйду – не нужны этой девочке, и как видно, хорошей девочке, мои проблемы – это только мои дела. А если б в городе уже были, то и до ментовки уже дошло бы, или до больницы. А может и то, и другое, сразу. Так что… Но сначала я решил её попросить:

– Даша…

– Что? – она закручивала пробку на бутылке. – Пить будешь ещё?

– Нет… Даша, мне бы… – и, контролируя свои ощущения, опершись на машину, я поднялся: – Мне бы позвонить.

Даша чуть нахмурила брови и, посмотрев на меня испытующим взглядом, кивнула:

– Телефона нет.

Я наклонил голову и, глядя на неё исподлобья, как можно незаметнее мотнул головой – я готов был провалиться сквозь землю. Даша медленно опустила руки. В её глазах промелькнуло, что-то наподобие догадки и уставив на меня немигающий, настороженный взгляд, она, самую малость, помотала головой:

– И никаких документов у тебя…

Я вздохнул и молча уставился в землю. Даша тоже не продолжала. Краем зрения я видел, как она докрутила крышечку и перевернув бутылку вверх дном, проверила – не протекает ли. В нерешительности переступила с ноги на ногу и повернувшись, пошла к передним дверям. Нагнулась, заглядывая в салон, и нависая над сиденьем, достала сумочку. Открыла её. Что-то из неё взяла и распрямляясь, громко произнесла:

– Ты так и не сказал, где живёшь. – и, с телефоном в руке, подошла ко мне: – Ну… Чего молчишь?

А что я мог ответить. Это, ведь, только в книжках – правду, говорить легко и приятно, а на деле… Порассказать про окошко… вчера? Или про ворону?.. А потом и про три тысячи километров? А самое главное, как я сюда… Но я тут же и осадил свои мысли – коль собрался уходить, надо уходить:

– Даша. Ты… Ты извини меня, что так получилось. Я… У меня и в мыслях… Короче, Даша, пойду я. Извини…

Но повернуться и уйти у меня не получилось. Даша схватила меня за руку и дёрнув, развернула меня лицом к себе. Сведя брови, прищурилась и напирая на каждое слово, спросила:

– Это, куда?! – быстро засунула телефон в карман и, взяла меня и за вторую руку. – Нет. Сначала скажи, куда пойдёшь.

Я, нисколько не предполагая, что такой вопрос вообще может состоятся, даже растерялся. А Даша настаивала:

– Ну…

– Да-э…

И, непроизвольно метнув взгляд по сторонам и с горечью подумав о том, что мне, вообще-то, всё равно куда сейчас двинуть ноги, я неуверенно кивнул в сторону… куда-то за гаражи:

– Туда…

Даша фыркнула, недоумённо распахнув веки, и мотнула головой: