Изгой. Пенталогия
Шрифт:
Я огляделся по сторонам, и до меня вдруг дошло: где именно находится дорога – это еще поискать нужно. Вокруг сплошной лес – деревья, бурелом, кустарник, в просветах между всем этим оно же.
Пришлось задуматься. Так, я шел на восток, пытаясь держаться параллельно выходившему в этом направлении из города тракту. Для этого сначала брал чуть правее, значит, тракт теперь будет на севере.
Поглазев несколько секунд на небо, определил по светилу, где примерно север, и зашагал напрямик, решив даже не обходить поваленные деревья и густой кустарник. В конце концов, направление я мог и неточно определить, но так хотя бы буду идти все время в одну сторону, а не рисовать круги. Было, конечно, страшновато, когда я, словно ледокол во льды, врубался в очередную заросль веток, однако
Но экономить не решился, задействовав практически все имевшееся во мне на данный момент. Что, если на меня кинется какая-нибудь штука размером с носорога?
Прошагав почти час и чувствуя, как начинает подташнивать от голода, я уже начал унывать и даже подумывать о возвращении назад. Да-да. К этому ублюдку Вирону. Наверное, сказывалась двухлетняя привычка иметь хоть и паршивую еду, но все же стабильно, три раза в сутки. А вот теперь, когда тошнота встала в горле комом, а в глазах все чаще являли свои крылышки черные мухи, уныние принялось окутывать меня холодным болотным туманом.
Но когда оно уже окутало почти полностью, от самых пяток до макушки, я вдруг отчетливо расслышал скрип тележного колеса справа от себя.
Под сердцем волнительно кольнуло. Ускорив шаг, я двинулся в сторону звука. Правда, как далеко находится телега, определить с точностью не смог. Лес все-таки. В одном месте скрипнуло, в другом эхом отдалось, и дальше раскатилось по всей чащобе. Но это все мелочи. Главное – с направлением не ошибиться.
Через минут пять снова послышался скрип, уже совсем близко, а потом вдруг началось…
Крики, мощные хлопки, снова крики, дикий рев, снова крики, и поверх всего грубые ругательства на ольджурском, которых я наслышался за два года достаточно. Не слабее наших русских словечек и плетений из них. Я вот тут иногда даже думал, может, маты это какой-то древний вид лингвистической магии? А что? Помню, однажды мы дома ремонт затеяли, и я хорошенько надышался краской. Потом уснул посреди дня с раскалывающейся головой, и мне такое причудилось, что волосы не только дыбом встали, но даже как будто ломанулись все разом искать на теле самое укромное местечко. В общем, меня что-то схватило за руки и потянуло к себе, повторяя утробным голосом мое имя. Дыхание свело тут же. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. И в тот момент, когда я уже решил, что меня это что-то утянет туда, куда оно меня тянуло, – я выматерился. Да так, что услышь меня предки – остолбенели бы оттого, как их сын, оказывается, хорошо владеет древней лингвистической магией. Но вот то, что пристало ко мне, разом отпустило, отшатнулось, и тут же я перестал ощущать присутствие этой твари рядом. Хм, я потом размышлял: если это просто глюк был, то почему он именно от матюгов прекратился? А может, просто в «расширенном» состоянии наш мозг «задевает» какие-то другие миры и их сущности пытаются затащить нас в свою обитель еще и физически? Ну или, может, им достаточно просто «перекусить» нашим страхом… Может? Хм, я ведь два года нахожусь именно в таком другом мире…
Из-за густых зарослей кустарника, раскинувшихся впереди, на меня с остервенением бросилось нечто черное, размером примерно с пару львов. Я тут же метнулся в сторону и закопался в ветвях разлапистого куста, одного из тех, на которых пышными гроздьями висят оранжевые ягоды. Правда, помимо ягод, на нем полно и колючек, что я знал еще с первых дней нахождения в этом мире, но теперь особого внимания на такой нюанс не обратил. Протиснулся как можно глубже в ветки и только после этого развернулся и уставился на происходящее.
Вслед за черно-белой ревущей массой из зарослей выскочили пятеро здоровяков с огромными дубинами наперевес. Эта орава пронеслась мимо, шумно сопя и продолжая при этом ругаться, как строители. Вопреки расхожей присказке, сапожникам до этих виртуозов матерного жанра ой как далеко.
То, что пыталось от них скрыться, разглядеть получилось не особенно. Понятно было одно – это какая-то огромная лохматая зверюга иссиня-черного окраса, которая полностью запутана в толстую ловчую сеть. К сети этой снизу были привязаны огромные камни, и зверюга с отчаянным ревом тащила их за собой. Судя по всему, передо мною один из видов охоты. Немного примитивный, конечно, но, видимо, за долгие годы отточенный до совершенства. Вон и один из преследователей зверюги совершенно отлетел в сторону, сбитый ударом хвоста. Тотчас же остальные четверо принялись колошматить со всей дури по этому самому хвосту, который торчал из-под сети и хлестал из стороны в сторону. На его конце имелась пара длинных и острых шипов, попади под такие – и можно со спокойной душой склеивать ласты.
Бедный зверь заревел еще сильнее и попытался развернуться, но сеть не позволила. Он пару раз качнулся и, не удержав равновесия, завалился набок. При этом сеть с одной стороны слегка задралась, и я с удивлением увидел кусочек крыла с черным оперением. Виар – тут же мелькнула догадка. Самый настоящий виар, о которых так много рассказывал Альтор’Кранг. Но откуда он здесь? По рассказам мага, виары не селились в Ольджурии уже больше сотни лет.
Однако размышлять о географических пристрастиях этих странных существ я не стал. Жалко, конечно, несчастную зверюшку, которая, судя по размерам, была далеко не зрелой особью, но я до чертиков хотел есть. Поэтому, забив на зрелище продолжавшейся охоты, рванул со всех ног в ту сторону, откуда вся эта оруще-ревущая кавалькада пару минут назад высыпала мне навстречу. Продрался сквозь ветки, остановился на кромке зарослей и бросил взгляд на маленькую поляну.
Справа стояла телега с запряженным в нее логом, посередине поляны еще один лог, который лежал на боку и дергался, скорее всего, в предсмертной агонии. Бок у него был разорван до такой степени, что во все стороны торчали переломанные ребра молочного цвета, а на шее виднелся «кубинский галстук». Перерезав горло когтем, виар, видимо, зацепил язык и вытянул его наружу. Да уж, мерзкое зрелище. Судя по всему, этого бедного лога охотники использовали в качестве приманки.
Чуть поодаль от подыхающей скотинки лежал один из охотников – с разбитой головой и вытекшими на зеленую траву мозгами. Белый кефир вперемешку с серой слизью. Я едва не сблевал, хотя и желудок мой был пуст, как карманы нищего. Впрочем, именно таковым я и являлся на данный момент. Нищим и голодным беглецом.
Перестав пялиться на кровавые сцены, рванул к телеге. Запряженный в телегу лог испуганно заржал, попятился назад, колесо снова скрипнуло, а внутри меня все покрылось инеем. О Великая Эри, ну хоть сейчас подари мне полминуты твоего милостивого взгляда. Мне хватит.
Пересилив страх, я схватил с телеги небольшой мешочек, похожий на обычный солдатский сидор, быстро стрельнул глазами, заметил под облучком кувшин, захватил и его и стрелой шмыгнул к мертвяку. Присел рядом, дрожащими руками обшарил карманы кафтана. Черт! Ни одной монетки. Зато на шее красовалась тонкая серебряная цепочка. Помешкав, все же сорвал ее, подхватил кувшин, поставленный на землю, и бросился к краю поляны. Оглянулся на секунду. Бедного виара, видимо, уже оглушили дубинками. Теперь из густых зарослей слышались только крики: «Поддай! Да вот здесь тяни, оболтус!», «Прох, разверни!», «За сеть, за сеть хватайся, Зелимо! Да камень же отвяжи, шоб тебя чревл сожрал!».
Понятное дело, что скоро эти здоровяки появятся с грузом на поляне. Еще раз оглядев ее, я вздохнул и бросился наутек, прижимая к груди добычу.
Глава 6
Сколько я пробежал без остановки, вот так сразу и не сосчитать: ни столбов придорожных по пути не встретилось, ни спидометра у меня не было. Но остановился ровно тогда, когда навалилась дикая тошнота, по лицу пробежал мороз, а щеки онемели. Сердцу явно не хватало сил нормально качать кровь, вот и отхлынула. Фух! И на чем только держусь?