Изгой. Трилогия
Шрифт:
– Это один лишь Создатель ведает, господин, – развел руками Древин. – Из защитников никто не уцелел, стало быть, и рассказывать некому было – вырезали всех подчистую.
– Ясно, – мрачно подытожил я. – Похоже, шурды – это одна большая тайна за семью печатями. Мы не знаем о них вообще ничего. И никто не знает.
– Знают, сын мой, – медленно произнес отец Флатис. – Но нам до этих знаний не добраться.
– Кто знает, святой отец? – уцепился я за слова священника.
– Священники из ордена Привратников, – ответил святой отец. – Они знают многое. Вот уже полтораста лет они внимательно
– Мда… – промычал я, скривившись, словно от зубной боли. – Идти через Дикие Земли лишь для того, чтобы почитать книгу… безумная затея. А почему именно Орден Привратников, святой отец? Почему ваш орден ничего не знает? Насколько я в курсе, вы имеете дело с нежитью и прочими тварями не меньше, чем священники из ордена Привратников. А то и больше!
– Все просто, сын мой, – тонко усмехнулся священник. – Нам это не надо знать. Не зря символом ордена Искореняющих Ересь является красный молот. Мы сокрушаем нечисть в любом ее проявлении, но не изучаем ее и не ведем с богопротивными тварями задушевных бесед.
– Понятно, – кивнул я. – А орден Привратников, значит, не гнушается задушевно побеседовать с шурдами за кубком с вином у горящего камина?
– Допросить, а не побеседовать! Святые отцы из Привратников умеют убедить открыть душу в очистительной исповеди. Поэтому их орденским символом является длинный ключ – они могут подобрать ключ к любой душе. Каждый из принадлежащих ордену священников носит стальной ключ на поясе, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к Привратникам.
– А я всегда думал, что ключ на их поясах символизирует надежно закрытые ворота в Пограничной Стене, – пораженно выдохнул Литас. – Ну… мол, ворота заперты на ключ…
– И это тоже, сын мой. У ключа несколько значений. Но все это неважно – Пограничная Стена за много лиг отсюда.
– Да. Святой отец прав, – подтверждающее кивнул я. – Для нас это бесполезное знание. Прямо говоря – про шурдов мы не знаем ничего толком. Самое плохое – нам неведома численность шурдов и их военная мощь. Несколько раз мы сталкивались с шурдами в бою, и, несмотря на свою неискушенность в военном деле, я не считаю гоблинов серьезными воинами. Я прав?
– Да, господин, – произнес здоровяк. – В ближнем бою они не сильны. Но вот костяные пауки и сгархи… Это твари посерьезней. Я как вспомню, как тогда на берегу реки взбесившаяся зверюга выкосила половину шурдского отряда, так оторопь берет.
– Рикар дело говорит, – поддакнул Литас. – Если пара сгархов окажется в поселении – нам всем конец. Если только в пещере укроемся.
– Не окажется! – отрубил Древин – Про нашу стену позабыл?
– Да, сгархи летать не умеют, – хмыкнул я. – По сути, это обычные звери. Свирепые и могучие – да, но все-таки неразумные животные. А про пещеру, Литас, лучше и не вспоминать – я не собираюсь пускать ни одну тварь внутрь поселения. Нет уж. Я готов к продолжительной осаде, но не к боям внутри поселения – нас слишком мало.
– Господин дело говорит, – поддержал меня здоровяк.
– На
– Знаю, – вздохнул я. – Но делать нечего, после случившегося с рыжим Лени я за стену охотников не выпущу. И не уговаривайте!
– Уже сегодня мы поднимем наверх первый десяток корзин со свежей речной рыбой, – прогудел молчавший до этого Койн. – А через недельку и первый урожай грибов появится. Все лучше, чем ничего.
– А вот это поистине радостная весть, друг Койн, – обрадовался я. – Наладили лов рыбы?
– Мы без дела сидеть не любим, – степенно ответил гном, поглаживая бороду. – Равно как и сидеть на чужой шее. И рыбу уже ловим, и грибницы давно посажены и потихоньку растут. За прошедшие дни мы многое успели сделать.
– Хм… хотелось бы это увидеть, – заинтересованно сказал я. – Посмотреть, как изменилась пещера с подземным озером.
– Так за чем дело стало? – удивился гном. – Всего-то спуститься вниз, пройти по широкому коридору, и вот ты уже там! Ты всегда желанный гость в нашей замечательной пещере!
– Хе! – рассмеялся я. – Этот путь прост только для подгорного народа, друг Койн. Но я принимаю твое предложение! Как только закончим разговор – сразу отправимся в путь.
Услышав мои слова, Рикар охнул и вклинился в разговор:
– Да чего там смотреть-то, господин? Пещера как пещера – сырость, грязь и темнота! И нечистоты рекой по разлому текут!
– Что? – не на шутку возмутился Койн, привставая с бревна. – У нас грязь?! Это здесь холод и мерзкий снег! А нечистоты мы давно уже в сторону отвели!
– Хватит! Честное слово – как малые дети! Я сказал – сегодня я спускаюсь в пещеры к нашим братьям гномам, а ты, Рикар, можешь остаться здесь – дело я тебе найду.
– Нет уж, господин, – не согласился здоровяк. – Я с вами! Только сапоги поплоше одену да штаны сменю.
– Дело твое, – кивнул я, чтобы прекратить споры. – Что ты сказал про нечистоты, Койн? Вы отвели их в сторону? Как?
– Поговорили с камнем, друг Корис, – с достоинством ответил гном. – Попросили указать, есть ли рядом с отвесным колодцем другие разломы или пещеры. Оказалось, Подкова изрыта проходами почище, чем муравейник! Дальше просто – хватило усилий двух гномов камнетесов, чтобы прорубить в стенке двухшаговый проход до соседнего разлома – туда мы и пустили воду из ручья. Так-то вот! И нет у нас в пещере никаких нечистот!
– Понятно, – несколько удивленно сказал я. Вот уже второй раз Койн говорит, что они «поговорили» с камнем. Если сначала я пропустил это мимо ушей – у людей крестьянин тоже зачастую разговаривает со своим плугом, прося его не ломаться, – то теперь невольно задумался. Как можно разговаривать с изначально мертвым гранитом, я представить себе не мог. Равно как и то, что камень еще и отвечает. Но лидер гномов, несомненно, был в здравом уме, а значит, что-то в этом есть.
– Поговорили с камнем?! – скривился Рикар. – И что вам рассказал булыжник? Что с камнями разговаривают только полоумные? Брат Койн, да ты никак после вчерашней настойки еще не оправился?