Изгой
Шрифт:
— Сегодня они будут довольны, — проговорил он. — Нам удастся насытить их.
Его повелитель вынул из ларца золотую маску, изображавшую злобно перекошенную физиономию, покрытую причудливыми символами. Когда он надел её, налетел порыв ветра и взвил тяжёлые плащи рыцарей. Одежда мертвецов так и вовсе превратила их в трепещущие флаги. Маска засветилась красным. Серые небеса потемнели, и тучи устремились к точке над холмом. Тот, кого называли «господарь», запрокинул голову и простёр руки над землёй. На кончиках дрожавших от напряжения пальцев расцвели алые молнии и устремились к трупам. Энергия окутала тела и сжала их, выдавливая остатки крови, которая брызнула во все стороны. Несколько капель попало на золото маски. Я увидел, как кровь поднимается из земли, повисает в воздухе рубиновыми нитями и вливается в рыцаря, находившегося в центре ритуала. А затем вырывается из дракона, украшающего шлем, и возносится мощной струёй к почерневшим небесам. Тучи поглощали этот дар, наливаясь багрянцем, становились ещё мрачнее и опускались ниже над холмом.
— Дар принят! — провозгласил воин, державший ларец, и повалился на колени.
На его лице появилась блаженная улыбка, обнажившая длинные клыки вампира. Другие два паладина тоже бухнулись на колени.
Когда потоки энергии потухли, а бившая вверх кровавая струя иссякла, мир окутала тьма — словно тучи опустились и накрыли холм.
Глава 14
Почти всегда дело, так или иначе, в двух вещах. Мечтах и жадности. На воплощение первых требуются средства. Деньги. Обычно — довольно много. Появляется желание добыть их как можно скорее. Вполне естественное, как по мне. Именно поэтому я не склонен рассматривать жадность в привычном негативном ключе. Ведь, если разобраться, что она такое? Да, конечно, стремление накопить как можно больше денег, но что лежит в основе этого стремления? Что питает его, заставляя человека вписываться в рискованные авантюры? Разумеется, мечта о том, что деньги позволят выкарабкаться со дна вселенского колодца, где зарождается жизнь, на свет, где этой жизнью уже можно наслаждаться. Так мечта облагораживает стяжательство, превращая его в инструмент достижения счастья. Если, конечно, счастье для вас — это вскарабкаться повыше и присоединиться к таким же альпинистам. Находятся ведь люди, умеющие отказаться от материального и обрести радость и удовлетворение иными средствами — медитациями там, мантрами, молитвами и прочим. Они считают, что главное — спокойствие, а чтобы достичь его, нужно лишь ничего не желать. Нет стремлений — нет разочарований — нет боли и страдания. Таких товарищей полно в играх вроде «Дзен», где можно вступить в клан, качать навыки вин-чуна и сражаться с другими боевыми школами или подняться в горный монастырь и постигать там всякие премудрости — тут уж кому что нравится.
Однако я не из таких. Мне мало сидеть на краю утёса и глядеть вдаль, постигая великий замысел незримого Создателя. Поэтому приходится участвовать в гонке улиток, ползущих по склону Фудзи в надежде успеть до заката, когда станет холодно, и беспощадный ветер небытия задует со стороны залива.
Не для того я прошёл две войны, которые по телевидению лицемерно называли «локальными конфликтами», и потерял правую руку от самого плеча, чтобы жевать сопли и сетовать на жизнь, ожидая, что кто-то добренький явится, утрёт мне слезки и поведёт к счастью. Я хотел выучиться на врача и поэтому пошёл убивать. Парадокс? Согласен. Но в жизни и не такое бывает. Вырученных на войне денег мне хватило, чтобы заплатить за университет и обзавестись современным бионическим протезом, почти неотличимым от настоящей руки (хорошо, что ветеранам дают на такие штуки скидки). Потом по настоянию психолога я проходил реабилитацию в игре «Дзен», где постигал гармонию с самим собой — проще говоря, старался примириться с тем, что лишился конечности. Там же заодно развил навыки рукопашки, освоив стиль тье-тьян — что-то вроде сильно продвинутого ган-фу. Ну, когда ты лупишь противников руками и ногами, одновременно вышибая им мозги из пистолетов. Гармония мне не сильно пригодилась, а вот высокое искусство качественного мордобоя — да. Потому что я мечтал не только стать врачом. Мне хотелось большего. А для большего всегда требуются очень приличные деньги. Как я, инвалид с дипломом врача, мог их добыть? Только используя свой единственный талант — умение взломать любую программу и обойти все защиты. Да, я — виртуальный хакер. Один из тех, кто умыкнёт секрет вашей компании, если конкуренты готовы щедро за него заплатить. И я не сижу в кроватке с ноутом на коленях, стуча по клавишам и прихлёбывая чай с лимоном. Когда ты крадёшь в виртуальности, приходится бегать, прыгать и сражаться по полной — иначе защитные проги не оставят от тебя мокрого места!
Вот и теперь я взял заказ, предложенный моим связным, координатором или, если угодно, агентом, Ником. Работу, от которой невозможно отказаться.
К Нику обратился Виллафрид Герстер. Собственной персоной. Широкому кругу пользователей виртуального пространства Киберград он известен не был, но я-то его имя слышал, конечно. Мне по роду деятельности полагается знать больших шишек, связанных с цифровыми технологиями и большими деньгами. А Виллафрид Герстер, хотя пока шишкой не был, вот-вот должен был ею стать, да ещё какой!
Через Ника Герстер вызвал меня к себе в поместье, располагавшееся в виртуальном Киберграде, так что встретились только наши аватары. На иной вариант я бы и не согласился: хакеры не светят личиками. Не говоря уж о том, что я просто физически не смог бы никуда отправиться. В разрушенном землетрясением городе инвалиду на коляске делать нечего.
Для выполнения заданий корпораций у меня имелся специальный, шикарно прокачанный аватар Гермес, которым я и воспользовался, чтобы явиться на аудиенцию к Герстеру.
Когда мы обговорили условия, пришлось сразу брать быка за рога: выяснилось, что времени на работу осталось с гулькин хрен. Так что я в образе Гермеса сразу отправился домой, чтобы запастись прогами для взлома, а потом рванул на мотоцикле к игровому серверу «Идавёль», чтобы войти в «Полночного рыцаря».
Об этом я вспоминал, когда, «проснувшись», вышел из комнаты и двинулся по коридору «Красной заводи».
Как только я спустился в бар, Сергей подозвал меня жестом и выложил на стойку два снимка.
— Вот свободные заказы. Хотел отдать их… неважно, кому. Он сейчас малость занят, так что можешь выбрать любой.
— Это японец? — спросил я, указав на одну из фоток.
— Китаец. Из вампирского клана Фудзимото.
— Китаец из японского клана?
Сергей развёл руками.
— Японцы подмяли всех местных азиатов. Очень шустрые ребята. У вас в Петрополисе есть их диаспора?
Я кивнул, хотя понятия не имел, о чём говорил Теплов.
— А второй?
— Русский.
Я взял его снимок. Простое лицо: густые брови, стриженая борода, глубоко посаженные глаза.
Как же выбрать? Наверняка это имело значение.
Я придвинул фотографию китайца.
— Как его зовут?
— Вей. Как тебе известно, у вампиров нет фамилий. Только клановые имена.
Я и на это кивнул — мол, да, конечно, мне это известно. Я ж опытный охотник на носферату, чёрт возьми! С утра до вечера вгоняю колья, карандаши и ножки от осиновых стульев в сердца и прочие интересные органы бесфамильных кровососов.
Кого-то мне китаец смутно напоминал. Вернее, не мне, а Виллафриду. Через минуту я понял, что дело было не в самом Вее, а в фоне снимка. Приглядевшись, я разобрал птиц и красные цветы на ветке. Картина художника Ю Жи, подсказал мне Виллафрид. Такая висела в комнате, где ему делали массаж, прямо над роялем. Мать любила восточные акварели.
— Возьму его, — сказал я.
— Отлично, — Сергей спрятал второй снимок под стойку. — Вампир не самый сильный, но опасный. Его охраняют робопсы. Получишь за убийство триста кредитов.
— А твой процент каков?
— Тебя не касается. Оплата справедливая, особенно, если учесть, что ты в городе новичок.
Было понятно, что карлик решил сэкономить, дав заказ мне. Вернее, загрести побольше.
— Вей похитил двух дочерей одного местного богача, владельца скотобойни. Тот заплатит за возвращение малюток или за смерть вампира. Во втором случае — меньше, так что надеюсь, девчонки ещё живы. Постарайся найти их.
— Нафига этому Вею похищать кого-то? Почему не выпить кровь сразу?
Теплов развёл короткими ручками.
— Кто ж их разберёт, упырей? Может, хочет высосать из девчонок кровь постепенно. Может, он садист, и ему нравится сначала запугать, а потом уж выпить. А может, Вей намерен принести крошек в жертву Кровавым богам.
— Кровавым богам?
— Ну, да. Ты что, впервые слышишь о них?
Чёрт, опять прокололся! Я мысленно воззвал к матери.
— В чём дело? — откликнулась она.