Изгой
Шрифт:
– А, собственно, кто кому позвонил? Вы генералу или он вам?!
– Он мне... Н-д-а-а уж! Действительно интересно! – Шеф, кажется, ухватил суть, позеленел и яростно заскрежетал вставными зубами. Его исказившееся лицо здорово перепугало ворону, которая, испуганно каркнув, мгновенно снялась с места.
– Игорь Львович надеялся, что я самостоятельно просчитаю ситуацию и сделаю правильный вывод!.. ОНИ тоже так подумали, – спустя секунд пять прорычал полковник. – Потому-то и решили спешно ликвидировать!!! А я, болван, ни о чем не догадался! И только теперь понял, что Марков с семьей в заложниках. С твоей, Дима, подачи! Значит, мне пора в отставку, а тебе – на мое место!!! – На грубо вылепленном
– Вы еще не оправились от контузии, – поспешил утешить я расстроенное начальство. – Но это обязательно пройдет... со временем. А посему – не стоит заниматься самобичеванием!
– Ладно, не буду, – неохотно согласился шеф и, пожевав губами, спросил: – Твои предложения?!
– Хотелось бы сперва услышать ваши, – вежливо сказал я.
– Ага, и поставить меня в «стойло» за очередную глупость, – криво усмехнулся полковник: – Давай, Корсаков, не выламывайся! Мы понапрасну теряем время!
– Ну, слушайте, раз так, – пожал плечами я...
Серенький неказистый «уазик» с эмблемами почтового ведомства на бортах резво бежал по проселочной дороге. (Где и как мы его «позаимствовали» – рассказывать долго и неинтересно.) По обе стороны утопали в снегу заброшенные колхозные поля, которые у меня ассоциировались почему-то с кладбищами. Погода опять начала портиться. Небо заметно потемнело, а в воздухе кружились снежинки. Пока редкие, но предвещающие нечто большее. Навстречу не попадалось ни одной машины. Впрочем, неудивительно. Колхоз «Путь Ильича», которому принадлежали окрестные земли, если и не умер окончательно, то пребывал в коматозном состоянии. А почему его до сих пор не разодрали на куски «новорусские» застройщики, оставалось лишь догадываться. Так по крайней мере говорил Рябов. Лично я оказался в здешних краях впервые, и потому за рулем сидел сам полковник; мрачный, сосредоточенный, с окаменевшим взглядом. Наш план действия сводился к следующему: окольными путями подобраться к даче Маркова, перебить «структурных» агентов и освободить генерала с семьей. На вооружении, кроме ножей и пистолетов, мы имели два «вала» да две гранаты «Ф-1», обнаруженные в «бардачке» покинутого «Шевроле». Ежу понятно, что мы лезли на рожон, а шансы остаться в живых и успешно выполнить задуманное составляли процентов десять из ста.
Однако иного выхода у нас не было. Без начальника Управления задействовать «чистильщиков» мы не могли, и все наши надежды на уничтожение проклятой Структуры летели в тартарары. Дальнейшего же существования рядом с ней ни я, ни Рябов просто не могли себе представить! Приходилось рисковать...
Кстати, по вышеизложенной причине я решил пока не звонить Компьютерщику. Если нас с шефом убьют, а в тот момент это представлялось вполне вероятным, то пусть дискета останется у него. Авось да придумает, как пустить в ход содержащийся там материал!
Теперь о генерале. Вернее, о том, для чего его держали под домашним арестом. Из трех выдвинутых нами совместно версий (массоны в правительстве решают судьбу Маркова; из него выкачивают информацию и, наконец, склоняют к сотрудничеству, используя семью в качестве рычага давления) после минутного обсуждения осталась только одна последняя. Судьбу решили бы и так, а для скачки информации семья не нужна. Достаточно психотропных препаратов. Сам арест внешне выглядел довольно комфортабельным. По крайней мере пленнику позволяли пользоваться телефоном. Хотя, конечно, не без умысла! История с Рябовым тому пример...
Впереди показался жидкий лесок, а сразу за ним скопище покосившихся домишек, облезлое здание администрации, потрескавшийся
– Первые ласточки! – хищно сощурился он. – Приготовься, Дима. Нужно взять «языка».
Между тем, заметив наше приближение, один из «гаишников» повелительно взмахнул полосатым жезлом. Висевшая у него на боку табельная кобура выглядела явно бутафорской, а за полой полурасстегнутой куртки я нюхом почуял пистолет с глушителем. Второй, с короткоствольным автоматом, взял оружие на изготовку и занял выжидательную позицию. Но нельзя сказать, чтобы они особенно насторожились. Судя по всему, пост этот был третьестепенным, «для галочки», а видавшая виды почтовая машина не внушала ряженым серьезных опасений. Наверное, почту привезла в забытую Богом деревушку... По крайней мере на физиономиях обоих застыла откровенная скука. Ну что ж, тем лучше!
Рябов начал послушно притормаживать, но, когда до лжегаишников оставалось метров десять, вдруг резко подал «уазик» вперед, сбив бампером автоматчика, и тут же затормозил. Мы выпрыгнули из машины одновременно. Полковник – добивать типа с автоматом, я – брать «языка». Мой ряженый оказался парень не промах, в ступор впадать не пожелал и, невзирая на скоротечность произошедшего, успел выхватить из-за пазухи спецпистолет с глушителем. В другое время он бы однозначно меня прикончил, но сейчас, под воздействием стимулятора, я стал значительно быстрее. Как раз настолько, чтобы суметь увернуться от выплевывающего пулю дула, захватить и резко крутануть на излом кисть руки с оружием. Не ожидавший такой прыти противник со стоном выронил пистолет. А я продолжил в том же духе: ошеломил его вихрем кулачных ударов с обеих сторон и в завершение впечатал в снег самбистским броском.
– Лихо, – с восхищением сказал подошедший шеф. – Прям как в кино! Надеюсь, не убил?
– Да нет, видите – дышит.
– Батюшки святы! Ты даже не запыхался!!! – поразился Владимир Анатольевич.
– Стимулятор, – лаконично пояснил я.
– Ах, ну да, – разом помрачнел полковник. – Штуковина, конечно, крутая. Лишь ты бы потом... —Рябов осекся.
– Понимаю, – беспечно усмехнулся я. – «Лишь бы не помер», вы хотели сказать. Но разве вы уверены, что у нас будет это самое «потом»?
– Разговорчики! – рассердился шеф. – Неверие в успех мероприятия – залог провала! А посему давай не умничай. И вообще, займись делом. Оттащи жмура в багажник их колымаги, а сам садись за руль. Поедешь следом за мной, – с этими словами он достал из кармана прочный кожаный ремешок, завернул пленнику руки за спину и быстро, умело связал морским узлом. Выполняя полученный приказ, я поднял труп автоматчика (предварительно забрав у него оружие) и, стараясь не испачкаться в крови, понес к милицейской машине. Уже на ходу я увидел, как полковник без заметных усилий забросил в кузов «уазика» второго ряженого. О своей раненой руке он если и вспоминал, то вида не показывал. «Силен мужик! – с уважением подумал я. – Такому никакие допинги не нужны!» Уложив мертвеца в багажник, я распахнул незапертую дверцу «Форда» с мигалкой, уселся в мягкое водительское кресло и повернул торчащий в замке ключ зажигания. Рябов тем временем успел развернуться на узкой дороге и нетерпеливо посигналил, дескать: «Шевелись, бездельник». Мы проехали немного назад, до упоминавшегося ранее леска, и, свернув с проселка, осторожно двинулись между деревьев. Метров через сто пятьдесят полковник остановился.