Изгой
Шрифт:
— Сюда?
— Нет, в самого себя. Это намного важнее.
В комнате, которую они делили со Скифом, он обессиленно рухнул на ложе. Все тело ноет, будто пробежал с конем на плечах от края земли и до края или словно на его плечах обломали не одну дубину. Во рту сухо, но нет сил встать к столу, где уже розовеет под утренними лучами солнца кувшин с вином, блестят два золотых кубка редкой работы.
За дверью прогремели быстрые шаги. С той стороны в дверь ударилось с такой силой, будто швырнули обломком скалы. На пороге появился Скиф. Губы были бледными, лицо перекошено.
— Олег! — вскричал он с отчаянием. — Я не могу отступиться!..
Олег покачал головой:
— Опоздал.
— Ты о чем?
— Колоксай уже уехал, — сообщил Олег.
— Что?
Скиф вскричал таким страшным голосом, что пламя светильника на той стене задрожало и погасло.
— Трон принадлежит тебе, — пояснил Олег. — Колоксай тебя опередил, он уехал еще ночью. Тебе его не догнать, ибо он сам еще не знал, в какую сторону отправится... Скиф, ему сейчас нужнее повидать мир, подышать этим воздухом, поспать под звездным небом, прокалиться лучами настоящего солнца. Возможно, у него выветрятся и эти неглупые мысли о немщении врагам нашим... Что-то в этом есть, но все не удается додумать до конца, всякий раз какая-то свинья мешает...
Он углубился в раздумья. Скиф закричал так отчаянно, что Олег вздрогнул:
— Но почему?.. А эти земли?
— Он сказал, справишься. Вы с Гелоном братья, не забыл? Вы похожи. Эти земли ты сумеешь беречь и охранять не хуже.
Скиф отчаянными глазами смотрел вдаль, где быстро уменьшалось пыльное облачко на дороге.
— Я не сумею, — прошептал он. — Я не сумею!.. Я даже не знаю, сумел бы я отомстить или... Так что править мудро и справедливо не сумею, это точно.
С запада по синему чистому небу надвигался каменный массив, словно там медленно плыл каменный остров. Даже не остров, а материк, еще одна земля, что заслонит от солнца этот мир, и отныне здесь наступит вечная ночь. Люди со страхом всматривались в скошенный край, черный и с недоброй синевой, там видны трещины, а если присмотреться и долго не отводить взгляда, они неуловимо расширяются или же, наоборот, смыкаются, сливаются, исчезают. В селах и весях ширились разговоры, что это знамение предвещает кровь и пожары, истребление рода людского, недаром же в селе на западе Гелонии родился двухголовый теленок, заговорил человечьим голосом, а потом издох, что тоже предрекает гибель всем здешним землям и живущему на них люду.
Скиф тоже посматривал на тучу со злобой и ненавистью. Олег успокаивающе приговаривал, что уже две недели дождей не было, поля сохнут, дождь бы в самый раз, но и сам с тревогой поглядывал на небо. Туча не столько дождевая, как градовая, а крупный град порой и скот бьет насмерть, на полях же все выкашивает намертво. Да и ураган может прийти, мелькнула мысль. И хотя этот край вроде бы далек от дорог, по которым любят бродить ураганы, но все же... Гм, а почему ураганы, как и люди, предпочитают ходить по протоптанным дорогам? Но есть же наверняка ураганы, что любят соваться в неведомые земли, как вот он сам?.. И не бывает ли магических ураганов, как вот был, да кончился магический ливень?
Настроение, и без того тягостное, вконец испортилось. Как бы ни уверял себя, что без магии тоже жить можно, другие как-то живут, он тоже обходился без нее несколько лет, даже не заметил, как и кончилась... но без магии можно искать Истину, однако воплощать ее в жизнь лучше с магией. И чем больше магии, тем лучше.
Туча закрыла уже половину неба. С крепостной стены хорошо видно, как на западе
Скиф подошел сзади, голос прозвучал непривычно угрюмо и по-взрослому:
— Только что прибыл всадник с западных кордонов.
— И что?
— Говорит, что в земле Миш войска спускаются с гор.
Олег кивнул. Понятно, Агафирс заканчивает малые войны, готовится к большой.
— Что еще?
— Якобы уже посланы легкие отряды в нашу сторону. Проверяют дороги для большого войска. Смотрят броды.
Для прохода, подумал Олег, для кормежки по дороге, для выявления настроений. Похоже, предчувствия начинают сбываться. Ящер бы побрал эти предчувствия, предвидения, озарения! Почему не видит хорошее?
Подошел Окоем, молча постоял с ними, еще больше исхудавший, нахохленный, мрачный. Слушал молча, он же первым указал на далекую дорогу:
— Кого-то несет к нам. Надо бы из города, а они все едут и едут...
— С вестями, наверное, — предположил Олег.
Темная точка медленно разрослась до всадника. Одинокий, едет спокойно, коня не нахлестывает, так что не вестник, а сам по себе. Уже можно разглядеть, что конь крупный, богатырский, воинский, таких не запрячь в телегу — разнесут, нельзя в плуг — сломают или согнут, да и сам всадник выглядит пугающе. Заходящее солнце светит в спину, из-за чего лицо оставалось в тени, а сам он кажется намного крупнее и выше.
На солнце поблескивал пурпуром металлический шлем, сверкали доспехи, а на кончике копья горит крохотное красное солнце. Конь идет ровно, но чувствуется в нем неистраченная сила.
Скиф вдруг встрепенулся. Олег чувствовал, как нынешний властелин Гелонии ахнул, задержал дыхание, его кулак со стуком опустился на каменный зубец стены.
— Олег!.. Ты знаешь, кто это?
— Начинаю догадываться, — ответил Олег. — Хоть что-то радостное за этот день!
Туча словно ждала, когда ворота откроют для одинокого всадника. Сдвинулась, впереди промчался ветер, взметнул пыль, понес мусор, сухие листья.
Турч легко соскочил на землю, обнял Скифа, покровительственно хлопнул Олега по плечу. За эти дни он исхудал, а на скуле добавился свежий шрам.
— Рад, — сказал он счастливо, — что вы добрались благополучно!.. Я даже не думал, что этот город так укреплен. Молодец Гелон. Хоть он и не воин, но город укрепил...
Скиф сказал поспешно:
— Гелона нет. Он отдал жизнь настолько благородно и красиво... как никогда бы не сумел я! Теперь я здесь правитель всей Гелонии. Поневоле, Турч, поневоле. Я бы отдал жизнь сто тысяч раз, чтобы вернуть Гелона, но кому моя жизнь нужна?.. Таких, как я, по свету целые стада бродят!.. Так что ты, Турч, как я и обещал, командуешь всеми крепостями Гелонии, а также всем ее воинством. Этого немного, но, боюсь, нам придется его увеличить...
Турч слушал с раскрытым ртом.
— Я думал, — сказал он потрясенно, — только со мной случилось за это время всякое и разное... Вот как, значит, повернулось? А со стороны все кажется проще. Да простит меня Гелон, но я считал его... считал человеком попроще.
— Мы все считали, — ответил Скиф с едкой горечью. — Сегодня отдохни, Турч, ты еле на ногах держишься. Завтра расскажешь, почему у тебя топор весь в зазубринах, панцирь посечен, откуда взялись новые шрамы. И завтра же начнешь принимать крепость и войско.