Измайловский парк
Шрифт:
Лубянская площадь возникла перед глазами внезапно. Расступились руины, а вместе с ними исчезли лианы и плющи. Деревья, подступавшие к улице из дворов, тоже будто испугались открытого пространства и не посмели захватить старинную площадь. Капище шамов находилось посередине, на проплешине в толстом асфальте. Словно опасаясь силы шамов, ни одна травинка не росла там, и земля на капище была голой и утоптанной тысячами ног. Идол, стальной шар, оплетенный спиралями из черного металла, с пятнами запекшейся на нем жертвенной крови, возвышался над землей, наводя животный страх на любого, кто приближался к священному для шамов месту. Медленно, хотя никакой
– Вчера тут камлали, человек десять было их. Один пошел на северо-восток. Я думаю, нам надо за ним идти, – доложил он.
– А как мы его найдем? – спросил Остронег. – Не взяли мы Канчара, а жаль.
– Жаль-то жаль, но шам крысособаку за версту почует. А у того, что пошел туда, посох с пятой кованой, по следу можно пока пойти, – не очень уверенно сказал Ждан. – А там, может, и увидим его. Немолодой шам, медленно идти будет, отдыхать будет часто. Бог нам поможет.
– Богу до нас особо дела нет, – буркнул Редедя.
– До нас дела нет, а вот скверну он не любит, потому поможет.
– Ну, если так, давай, веди.
Ждан не ошибся, – он сразу нашел еле приметную цепочку следов от посоха, которая вела на Мясницкую.
– Так, с этой улицы он не свернет и пойдет не туда, куда нам надо. Заведет еще куда-нибудь… Надо бы ему путь подправить. – Остронег озабоченно смотрел на белесые вмятины на дороге. – Что скажете?
– Шам никогда не пойдет туда, где баги, – подсказал Ждан.
– Так вот зачем ты мои порты совсем испоганил, – жалобно протянул Одинец.
Ему пришлось надеть свой длинный балахон, чтобы не сверкать голыми ногами.
– Ты правильно подумал, а я правильно сделал. – Ждан поднял импровизированный мешок, который смастерил из испачканных штанов Одинца. В мешке он нес отрезанные головы багов.
– Так, Ждан, нам надо точно определить, где сейчас шам, и потом потихоньку его на путь истинный направить.
– Я так думаю, он вчера недалеко ушел. Камлали они с вечера до ночи, он сразу в путь двинулся, видать, сейчас дрыхнет где-то. Лежку шам в развалинах не побоится делать. Так что идем, смотрим.
Следы шама и вправду очень скоро свернули к двухэтажному, с облупившейся штукатуркой на фасаде, дому. Решено было заложить неприятные сюрпризы на перекрестке с Кривоколенным переулком. Перейдя на него, шам уже никуда не денется, а точно пойдет к Покровке, откуда ему прямая дорога к Садовому кольцу. Переход через Садовое на Басманную всегда считался простым, там всякая мразь редко тормозила путников из Москвы; обычно они обирали идущих в обратном направлении. Да и с шамами никто связываться не хотел. Бандиты боялись порчи, как огня, и истово верили в ее опасность.
Заложив головы в выбранном месте, отряд прошел чуть дальше по Мясницкой. Через пару часов они с удовлетворением увидели согбенную фигуру с посохом. Шам, как и ожидалось, пошел по пути, по которому его направили люди.
За шамом шли уже второй день. Опытный следопыт Ждан видел на земле только одному ему понятные знаки, позволявшие не потерять преследуемого. Шам был совсем близко, и его чутья могло хватить, чтобы обнаружить отряд. Все «Говорящие с мечами» умели скрывать мысли, но только Ждан мог почувствовать, что кто-то рядом пытается прочесть их. А любая неосторожность может привести к тому, что шам учует людей.
Люди загоняли шама, осторожно, шаг за шагом оттесняя к Куполу. Но когда, наконец, постукивая своим посохом, шам приблизился к границе защитного поля и после часового камлания проделал проход, людям скрываться не понадобилось. Дико озираясь, не понимая, что происходит, шам наблюдал, как пять здоровых мужиков с оружием пробежали мимо него сквозь Купол, используя с таким трудом обретенный проход. Он захлопнулся за последним человеком, оставив незадачливого шама за барьером. Ругаясь, понимая, что сил на новый проход не хватит, шам достал из своего заплечного мешка пучок травы, набил им трубку и сел на землю. Тщательно раскурив трубку, он через мгновение улетел своими мыслями далеко от коварных людей и проклятой земли. Третий глаз покрылся поволокой, и шаму открылась истина. Он понял, что люди использовали его только лишь для того, чтобы воспользоваться проходом в Куполе, который он открыл для себя. Мироздание сказало шаму, что люди действовали не по злому умыслу, а ради справедливости. Шам успокоился и задремал.
Глава 5
До поселка, судя по карте, нарисованной Мареной, было больше суток хода. Разведка Тайного Дьяка достаточно точно описала место, где он находится. Люди из отряда Остронега нечасто бывали за Куполом. Поэтому они решили сделать долгий привал и хоть один день отдохнуть в лесу, спокойном по сравнению с кишащими нечистью московскими зарослями. Остронег приказал разбить лагерь и отправил главного следопыта на охоту. Ждан быстро выследил косулю и, поставив сплетенную из веревки ловушку, загнал ее в путы. По этому поводу на привале впервые за долгое время устроили пир. Хотя свежее мясо в Кремле не было большой роскошью, в маленьком удовольствии себе отказать было нельзя. И еще в лесу были слышны птицы. Не мертвая тишина московских городских джунглей, а обычное беззаботное пение пичуг.
– Эх, бросить все и уехать за Купол жить, – мечтательно сказал Редедя, наколов на нож большой кусок сочного мяса. – Ведь жизнь у нас одна.
– Конечно, жизнь одна, – согласился Остронег. – Но ты ведь сам понимаешь…
– Понимаю. За нами Москва, оставим ее, гадость эта, мутанты и био, по всему миру за Купол рванут, – согласился Редедя. – Но помечтать-то не грех.
– Не грех. Грех дело свое предать. Но не виню тебя. У самого такие же мысли. Вот только одно знаю. Посидишь тут – через неделю от тоски завоешь. Ты же воин, и твое дело – твой меч.
– Это точно.
– Так, Одинец, доставай флягу, все равно дальше утром пойдем! – Остронег понял, что настроение товарищей надо поднимать.
Фляга со спиртом оказалась как раз кстати. Отдав Перуну первую каплю, друзья чокнулись и выпили за волю и за свое оружие.
Хоть мир за Куполом и казался безопасным, на ночь поставили дозор. Утром, как только забрезжил рассвет, вперед пошли разведчики, Ждан с Остронегом. Не было смысла идти к поселку плотной группой, не выяснив ситуацию. Посему два лучших следопыта отправились чуть впереди всех, в пределах визуального контакта. Они двигались по лесу аккуратно и стремительно, как тонкая иголка сквозь кучу соломы, не задевая ни стебелька. Непроходимая чаща с редкими звериными тропами, которыми сотни лет не ходил человек, пропускала разведчиков нехотя, заставляя преодолевать буреломы и влажные низины, пахнущие болотным газом. Прелая хвоя заглушала поступь, словно лес хотел, чтобы шаги человека, давно бросившего и подмосковный лес, и подмосковные луга, и подмосковные реки, никогда не прозвучали здесь вновь. Наконец деревья расступились, вечная лесная тень стала расцвечиваться живыми солнечными зайчиками, пробивавшимися сквозь сосновые кроны, и впереди замаячил просвет.