Измена Родине. Заговор против народа
Шрифт:
.
«Я заклинаю вас, заклинаю самого себя направить жизнь американского народа по новому курсу… Речь идет не о простой политической кампании, — это сигнал к бою. Помогите мне не только завоевать голоса на выборах, но и одержать победу в крестовом походе, цель которого — вернуть Америку ее народу».
Так говорил Франклин Делано Рузвельт 2 июля 1932 г., когда он дал согласие на выдвижение его кандидатуры в президенты от демократической партии. Так начался новый период в истории Америки, получивший в США и во всем мире название «нового курса».
«Новый курс» должен был стать периодом решительных и радикальных демократических преобразований во всех областях американской жизни. Больше того, сложные, изменчивые и нередко парадоксальные
54
Луис М. Хэкер и Бенджамин Б. Кендрик писали в своей работе «История Соединенных Штатов после 1865 г.»: «Новый курс» называют революцией, и, хотя он не сопровождался никакими насильственными действиями или беспорядками, характерными для революционных переворотов, он, несомненно, означал переход политической власти от крупных промышленников, банкиров и крупных землевладельцев к средним классам и рабочим».
Совершенно иное определение «нового курса» дал драматург Шервуд в своей книге «Рузвельт и Гопкинс»: «В действительности, — пишет он, — «новый курс», как его задумал и проводил Рузвельт, был революцией справа; «правые» встали на защиту самих себя».
Вопреки утверждениям Хэкера и Кендрика, период «нового курса» отнюдь не обошелся без кровавого насилия и беспорядков, но он не был революцией рабочих и мелкой буржуазии: за все время с 1933 по 1945 г. фактическая власть над экономической и политической жизнью страны ни разу не переходила от американского финансового капитала в руки какого-либо иного класса.
С другой стороны, в против вес безапелляционным утверждениям Шервуда, надо сказать, что «новый курс», несмотря на все присущие ему противоречия, отнюдь не означал «революции справа» или контрреволюции «правых»; американская история никогда не знала такого бурного подъема всех прогрессивных сил американского народа.
Оба приведенных выше определения «нового курса», как и многие другие, не учитывают решающего значения, которое имела для определения характера «нового курса» международная борьба против фашизма.
Утром 30 января 1933 г., почти за месяц до вступления Рузвельта на пост президента США, дряхлый президент Германской республики фельдмаршал Пауль фон Гинденбург назначил германским рейхсканцлером бывшего шпиона германской военной разведки Адольфа Гитлера.
27 февраля, за пять дней до прихода Рузвельта в Белый дом, гитлеровцы подожгли рейхстаг и обвинили в этом поджоге коммунистов. Гитлер провозгласил в стране чрезвычайное положение и захватил в Германии верховную власть.
В тот же день, 27 февраля, английский министр иностранных дел Джон Саймон объявил в палате общин, что английское правительство наложило эмбарго на вывоз оружия как в Китай, так и в Японию. Это произошло через полтора года после того, как Япония вторглась в Маньчжурию, и в момент, когда готовые к бою китайские армии отчаянно нуждались в английском оружии…
Над Европой и Азией нависла мрачная тень второй мировой войны.
Америка тоже переживала тяжелые испытания. Миллионы людей нищенствовали, не имея работы. Миллионы не имели крова или ютились в жалких лачугах. Миллионы лихорадочно метались, не зная, чем накормить своих детей. Страна была во власти страха.
В субботу, 4 марта, в день вступления Рузвельта в должность президента, все банки Америки закрылись и вся банковская система богатейшей в мире страны перестала функционировать.
Вот что заявил президент Франклин Д. Рузвельт измученному американскому народу в своем первом послании:
«Наш великий народ перенесет все тяготы, как переносил их и прежде, возродится и придет к процветанию. Поэтому позвольте мне прежде всего высказать свое твердое убеждение, что единственное, чего мы должны бояться, — это сам страх, безымянный, бессмысленный, ничем неоправданный страх, который парализует силы, необходимые для перехода от отступления к наступлению…
Изобилие у нас на пороге, но широкое использование его невозможно, хотя его видит всякий. Это происходит главным образом потому, что люди, управляющие товарооборотом, из-за своего упрямства и непонимания потерпели крах, признали свое поражение и умыли руки. Бесчестные менялы осуждены общественным мнением, и люди отреклись от них и в сердце и в мыслях своих… Менялы покинули свои высокие места в храме нашей цивилизации…
Мы не потеряли веры в основные принципы демократии. Народ Соединенных Штатов не потерпел поражения. В трудный для него момент он потребовал прямых и решительных действий. Он требует дисциплины, порядка и руководства. Теперь он сделал меня орудием своей воли. Я принимаю на себя эту ответственность, разделяя волю тех, кто на меня ее возложил».
Подобно всем великим государственным деятелям, Франклин Делано Рузвельт формировался под влиянием событий и общественных течений своего времени и в то же время сам способствовал их формированию. Когда Рузвельт в 51 год стал президентом, он был необычайно образованным, энергичным и проницательным политическим деятелем, блестящим оратором и исключительно обаятельной личностью. Он был, по словам Карла Шрифтгиссера, «едва ли либеральнее своего предшественника в Олбэни (губернатора Альфреда Е. Смита)». Уолтер Липпман считал, что этот отпрыск богатого американского аристократического рода не является «опасным противником чего бы то ни было». По поводу деятельности Рузвельта во время избирательной кампании он высказал следующие язвительные замечания:
«Рузвельт как бы добивался двух противоположных целей… Американские политические деятели обладают высоко развитым искусством балансирования; к их числу относится и Рузвельт. Его послание к конгрессу, во всяком случае та часть, где он говорит о выдвижении своей кандидатуры, представляет собой почти безупречный образец балансирования между двумя противоположностями…
Послание составлено таким образом, что представитель прогрессивного, левого крыла, прочтя его, найдет в нем достаточно таких формулировок, которые убедят его в том, что с Франклином Д. Рузвельтом он согласен. Он найдет здесь и отголосок недавнего замечания губернатора Лафоллета насчет потери «экономической свободы», и отголосок замечательных рассуждений Лафоллета о росте концентрации богатства… С другой стороны, в послании содержатся и всяческие заверения в адрес консерваторов: «Мы не будем пытаться в какой бы то ни было мере разрушать или уничтожать что бы то ни было»; наш строй «будет существовать вечно»; мы должны добиваться «сохранения навеки наших основных общественных установлений».
Еще более знаменательно звучит замечание Липпмана о том, что «он не сможет долго отвечать таким различным требованиям таких различных людей…»
Франклин Делано Рузвельт умер двенадцать лет спустя. Он нарушил все прецеденты, четырежды завоевав пост президента США. К тому времени в его внутренней и внешней политике уже не оставалось ничего двусмысленного. Рузвельт был одним из титанических деятелей нашей эпохи. Он стал одним из самых выдающихся, если не самым выдающимся из президентов США — великим строителем американской демократии, поборником прав маленьких людей и всех обездоленных, одним из руководители всемирной борьбы против фашизма и за установление прочного мира между народами.
Миллионы людей во всех частях света знали инициалы «Ф. Д. Р.» и с любовью говорили о человеке, которому эти инициалы принадлежали. Неукротимое мужество Рузвельта, его речи, его внешний облик, добродушная улыбка, задушевный, убедительный голос, его манера откидывать назад голову, держать мундштук — были известны всему человечеству. Незабываемые выражения Рузвельта: «экономические роялисты», «карантин для агрессоров», «политика доброго соседа», «арсенал демократии», «четыре свободы» — вошли во все языки мира.
«Рузвельт был тесно связан с простыми людьми Америки, — писала Фрэнсис Перкинс, министр труда в правительстве Рузвельта в своей книге «Рузвельт, которого я знала», — и не только Америки, но и всего мира».
Американский народ никогда еще не имел президента, которого бы он так любил. О глубокой личной любви миллионов американцев к Франклину Д. Рузвельту рассказывает корреспондент радиовещательной компании «Колумбия бродкастинг систем» Боб Траут, часто путешествовавший с президентом по США: