Измена, сыск и хеппи-энд
Шрифт:
– Он не кусается, успокойтесь! Я знаю, вы собак боитесь, но все же вы зря…
– Не в этом дело! Надо, чтоб было тихо! Приехали! Они приехали!..
– Кто приехал? – удивилась Римма Васильевна.
Юрий Петрович замялся:
– Богатыри… Шура Балаганов… Вы понимаете меня, Вика?.. И другой, Шкаф, тоже здесь. Они приехали на каком-то громаднейшем джипе. Этих двоих я рассмотрел, но, может, в машине и другие сидят.
– Это ваши знакомые? – беспечно спросила из темноты Римма Васильевна.
– Знакомые. Увы!
– Что же нам
– Выпустите из дома вашего безумного пса, – снова взмолился Гузынин. – Они найдут нас по лаю.
Он сам открыл дверь, и Джинджер с визгом умчался в потемки.
– Никому из нас тут нельзя оставаться, – сказала Вика. – Ни минуты! Надо собрать детей и бежать, куда глаза глядят. Хоть в лес! Юрий Петрович, ступайте будить детей!
Римма Васильевна в своей строгой ночной рубашке до пят все еще стояла посреди комнаты и ничего не понимала. Вика обняла ее за плечи и наощупь повела в соседнюю комнату, туда, где на стуле аккуратно была разложена ее одежка.
– Римма Васильевна, милая, – прошептала Вика. Ей хотелось найти какие-нибудь медленные, спокойные слова, чтоб пояснить, что за кошмар их настиг. Она и сама мало что могла сообразить. Откуда этот джип? Как их разыскали? Вернее, ее, Вику, разыскали… А чего удивляться? Адрес ее взяли в “Грунде”, а сюда богатырей направили, наверно, Шемшурины – она, глупая, про “Картонажник” рассказывала вчера шемшуринской бабушке, да и записку Гузынину оставила… А могли бандиты начать с поисков ее мужа, выйти на “Спортсервис”, а уж там наверняка считается, что Пашка ударно работает опять же в “Картонажнике”… Теперь все равно! Ее нашли! Неважно как…
– Римма Васильевна, только не волнуйтесь! Это приехали такие… люди. Они меня ищут, одну меня, и вас они не тронут. Но будет лучше, если вы сейчас оденетесь и выйдете на улицу… Да не дрожите так! Валерьянка у вас есть? Даже в таблетках? И валидол? Где?.. Понятно, в шкафчике. Сейчас откроем шкафчик. До чего дверца тугая, сейчас таких не делают… Так вот, вы оденетесь и с детьми пойдете… А вот куда?.. В калитку! Юрий Петрович, тут ведь рядом в стене калитка есть, нам через нее всем можно уйти в лес!
– В партизаны, – откликнулся Юрий Петрович из соседней комнаты. Оттуда же доносилось Анюткино хныканье и медлительные вопросы Антона. – Может быть, нам лучше в доме запереться? У вас есть электрошокер…
– Вы с ума сошли? Нет и никогда не было. У Сумасшедшего дома я пугала вас шоколадкой. Бежать надо срочно: если двери здесь приличные, то окошки вон какие хлипкие, сами посмотрите!
Вика бросила окаменевшую Римму Васильевну и побежала к детям.
– Анютка, девочка, сейчас мы пойдем в лес, – бормотала она глупым фальшивым голосом, шаря по полу в поисках Анюткиных сапожек.
– Но там волки! – ахнула Анютка.
– Волки теперь исчезающий вид, –
– Вы с Риммой Васильевной пойдете, и она покажет вам ночной лес, – несла чепуху Вика. Анютка продолжала хныкать:
– Там темно, ничего не видно!
– Ничуть не темно. Знаешь, как звезды сейчас светят! Много-много звезд. Ты никогда столько не видела. Я ведь когда-то рассказывала тебе про Большую Медведицу, Малую Медведицу… Которые в виде ковшиков… Господи, куда же ты шарф засунула?.. Так вот, Малая Медведица… Короче, днем их не видно, а в Нетске и ночью ничего не видно… А тут видно…
– Зачем они мне?
– Ты же хочешь стать образованным человеком? Всесторонне развитым?.. Боже, Боже! Они!
– Вы уверены, что мы правильно сделали, затеяв всю эту суматоху? Может, они нас не найдут? – спросил Юрий Петрович. Он стоял у окна и пытался разглядеть то страшное, что придвинулось из темноты неожиданно и близко.
– Они не гении, но и не круглые дураки. Обязательно сюда доберутся, – сказала Вика.
– И как только Валерка-сторож посторонних пропустил? Удивляюсь! – заметила Римма Васильевна. Она, уже наглотавшаяся валерьянки и одетая в какой-то балахон, допотопный и явно мужской, тоже подошла к окну.
– Вот именно! Валерка! – догадалась Вика. – Он как раз и может подсказать, что в санатории есть этот кишечный домик! Ведь богатыри ищут Цареву. Валерка может послать их в главный корпус, где мой муж жил, Царев – а потом сюда! Другого жилья ведь здесь нет. Нужно уходить скорее. Пошли к калитке! Нет, надо в помывочной свет включить. Пусть думают, что мы здесь, а мы в это время в лес уйдем. Даже несколько лишних минут для нас не пустяк. И вы, Юрий Петрович, хорошо сделали, что машину поставили в другом месте. Теперь только бы успеть за калитку уйти!
Она вытолкала детей за дверь и стала тащить к выходу Римму Васильевну. Та упиралась:
– А как же Джинджер?
– Что Джинджер? Вы ведь утром сюда вернетесь. Куда он денется? Дворняжки превосходно ориентируются в обстановке. Он здесь дома. Да пойдемте же, а то костей не соберем!
Последний аргумент на Римму Васильевну подействовал неотразимо. Она засеменила к калитке.
– Дети, сюда, – позвала она и тихим, дрожащим голосом спросила у Вики:
– Мы куда идти должны? К лесничеству или в Дряхлицыно, к людям?
– Конечно, в Дряхлицыно.
– Слава Богу! Я думала, нам надо будет прятаться в хворосте. А в Дряхлицыно есть дорога короче той, по которой вы шли. Только она непроезжая. Я, кажется, помню, где на нее развилка, но сейчас так темно… А я давно там не ходила, может, и заросла дорога, ведь теперь никто тут не бывает… Но я попробую сориентироваться. Прежде я сто раз эту дорогу проходила…
И она, сгорбившись, двинулась дальше, а дети за ней. Вика повернулась к Гузынину. Тот неподвижно, темным столбом стоял на дорожке, только очки поблескивали.