Измена в новогоднюю ночь
Шрифт:
Гордея нет. Зато на подушке лежит коробка.
Рассматриваю со всё ещё колотящимся после кошмара сердцем.
Телефон и записка.
“Дождись меня, пожалуйста. Гордей”
Кручу в руках коробку и записку.
Странно. Почему не «позвони мне», а именно «дождись»?
Наверное, на волнах ещё клубящейся внутри тревоги после кошмара, мне видится в этой записке что-то крайне неприятное.
Но повода ведь нет?
Распаковываю новый телефон. Модель как у Гордея. Дорогая, и не слишком для
Сижу, пытаясь разобраться с новым гаджетом. Вставляю сим-карту из своего старого телефона. Пытаюсь перенести все данные.
Не успеваю ничего толком сделать, как телефон взрывается новым вызовом.
Номер не определяется, но я и так его узнаю. Это Эвелина, и она очень настойчива.
С тяжёлым сердцем отвечаю:
– Мама, у меня всё хорошо, и я не собираюсь возвращаться, – хочу тут же отключиться, но Эвелина перебивает.
– Аня, послушай меня, ты должна знать, – рвёт она сразу с места в карьер. – Наталья беременна и разводиться Гордей не собирается.
Что?
Телефон выпадает у меня из рук…
Сижу оглушённая.
Вокруг кружится комната вместе с чёрными точками. Передо мной пазлами встают наши прикосновения, признания, шёпот и… глаза Гордея…
И теперь я чётко «слышу», что они мне кричали…
Только это срабатывает как тот самый взрыв зеркала в моём сне!
И мне кажется, что на меня прямо сейчас летят острые осколки, впиваясь в самое сердце.
А в голове вспыхивает мысль, что я той ночью всё же ошиблась с дверью…
Глава 37.
Секунды тикают, а я всё в том же ступоре…
Прислушиваюсь к себе…
Больно. Но… Я жива. Просто болезненный спазм в животе не отпускает.
Одинокая слеза стекает по щеке. Ребёнок…
Поэтому ты так трепетно со мной прощался, да? Это ведь было прощание, я правильно поняла?
Нет, я знаю, ты потому и промолчал, не знал как сказать, что нет у нас с тобой светлого будущего, не будет “вместе”, не будет “нас”.
А может, и будет, но в такой ущербной версии, что предлагать такое у тебя язык не повернулся?
Судорожно вздыхаю… Обидно за Гордея даже больше, чем за себя. Он достоин лучшего. Он ведь как раз от такого сценария и пытался уйти, чтобы не обрекать своего ребёнка на скандалы и тихую ненависть родителей друг к другу.
В этой версии не будет счастливых. От безысходности хочется побиться головой о стену.
Но я не хочу даже шевелиться, я просто застыла, ощущая ледяную глыбу внутри, которая не даёт вздохнуть.
Телефон снова вздрагивает вызовом. Не Гордей. Опять Эвелина.
Мне не хочется отвечать. Я бы хотела дождаться Гордея. Перевожу телефон в беззвучный режим и отрешённо смотрю, как настойчиво до меня пытается докричаться мать.
Что
Обойдусь без её ущербного видения жизни через призму денег, статуса, и другой шелухи.
Телефон замолкает, но от Эвелины тут же летит сообщение, и я успеваю увидеть только первые слова, от которых мой ступор мгновенно проходит, и я хватаю телефон.
“Бабушка в больнице, у неё случился сердечный приступ”.
Что?!
Это уже слишком… Я не переживу, если…
Трясущимися от страха руками набираю бабушкин номер, но оператор сообщает, что телефон абонента выключен. От этого тревога возрастает во сто крат.
Звоню Эвелине.
– Алло, – тут же отвечает мать.
– Что с бабушкой?!
– Вот, хоть что-то тебя в этой жизни интересует, – с недоброй усмешкой. – Это ты её довела своим блудом с женатыми мужиками.
– Что? – подскакиваю.
– Да-да, – добивает меня мать, – подружка твоя в деревню приехала, слухов там распустила один хуже другого. Что ты жениха своего перед свадьбой бросила, и замужнего из семьи увела. Тебе Зоя Анисимовна не дозвонилась, зато набрала соседку из квартиры напротив. И та ей ещё дров подкинула. Рассказала, что всё так и есть, и видела она, как ты тут с Гордеем по подъездам обжималась.
Боже…
Сажусь, как громом прибитая. Слёзы катятся уже ручьём. Зажмуриваюсь, сгорая внутри от стыда. Я представляю, что ей там про меня наговорили…
А бабушка, она так остро на подобное реагирует…
– Откуда ты всё это знаешь? – спрашиваю убито.
– Так от соседки нашей и знаю. Она до меня снизошла, чтобы всё это вывалить. Ну и потом пришлось мне уже самой бывшей свекрови позвонить, – с явным недовольством в голосе сообщает Эвелина.
– Зачем? – еле выдавливаю. Отношения у них ужасные.
– Тебя спасала, дурёху! И репутацию твою подмоченную.
– Что с бабушкой? Она правда в больнице?
– Да, насколько я поняла. Но мне она не слишком поверила, тебя увидеть хочет.
– Да, я к ней поеду. Я заеду за ключами от машины.
– Кстати, насчёт машины…, – запинается Эвелина.
– Что?
– Эм… приезжай, поговорим.
Собираюсь я очень быстро. На внутреннюю свою истерику стараюсь не обращать внимания. Сейчас нужно понять, что с бабулей, а потом уже всё остальное…
Господи, как всё ужасно. И особенно больно от того, что Гордея в этот момент нет рядом. Да и не нужно. Ещё вчера я, наверное, смогла бы объяснить бабушке, что искренне люблю Гордея, она была бы сто процентов недовольна, но поняла в итоге, когда познакомилась с ним, пообщалась. А вот теперь, в свете открывшихся фактов… Нет у меня больше аргументов ни для бабушки, ни для себя…