Измена за изменой
Шрифт:
Спокойно делаю пару шагов, чтобы обойти кровать, сажусь. Чувствую, что Адам следит за каждым моим движением, оставляя вполне ощутимые ожоги в районе груди и живота. Талии. Бедер. Я не знаю, какую часть моего тела он любит больше. Он никогда и не выделял ни одну из них - будто все сразу любил и хотел, что сильно льстило.
Сейчас тоже льстит.
Смотри! Я не стесняюсь. То есть совсем.
Упираюсь руками за спину, расправляю плечи и закидываю нога на ногу. Смотри. Мне не жалко.
И он смотрит. Плавно наклоняется вперед, втыкая локти
И взгляд.
Тот самый взгляд, которым он всегда на меня смотрел - вперед! Наслаждайся.
В груди просыпается давно знакомый азарт, и это действительно игра. Кто кого перемолчит? Переглядит? Переломает? Кто сдастся первым и заговорит? О слоне в комнате, которого сложно не заметить хотя бы из-за его физического отсутствия, а?
Улыбаюсь.
Цыкает.
– Смотрю, тебе сильно весело, да?
– А ты явно хотел, чтобы было наоборот?
Слышу скрежет зубами и улыбаюсь еще шире, делаю глоток вина. Он повторяет за мной.
Снова молчим.
Я снова не сдаюсь.
Он снова прогибается.
– Ты соврала мне.
– И теперь мы квиты.
– Я никогда тебе не врал.
– О! Пф!
Фыркаю, начинаю злиться. Как же меня достало это слушать! Господи, спаси от бреда, умоляю…
Только Господь явно нем и глух к мольбам идиоток, которые сами решили поиграть с его любимым ангелом. Ах, ну точно…Люцифер же был самым любимым, помните? И самым красивым. Чему я тогда удивляюсь? Логично, что самые отъявленные ублюдки - самые прекрасные Адонисы; и все это одно лицо? Точно. Логично.
– Давай без этого, Елизавета. Ты наебала меня. А потом унизила.
– Ты унижал меня пять лет, - цежу, в ответ получаю усмешку.
– Никому, включая себя, я бы не позволил тебя унизить.
– Открою тебе секрет. Измена - это унижение.
– Открою тебе взамен: я никогда тебе не изменял.
Блядь, ты просто мудак...
– Если ты пришел сюда нести эту херню, то вставай и вали.
– Грубо.
– Не желаю слушать бред сумасшедшего, у меня был долгий день в кругу этих сумасшедших. Модели…- слегка закатываю глаза, - Это те еще американские горки. Ну ты и без меня знаешь...
Прячу злость и обиду за глотком, а он перекладывает стакан в другую руку и ставит его на кожаный подлокотник.
Снова смотрит.
Опускается к груди. До живота. Талия. Ноги. Он буквально пожирает меня взглядом, и это становится достаточно неловко, только я запрещаю себе комментировать.
Ни за что не поддамся!
– Зачем ты пришел?
Ну или почти «ни за что».
Адам хмыкает.
– Очевидно, что я хотел кое-что выяснить.
– М. Любопытно. А как же дочь судьи? Не боишься пропустить...
– Мне насрать на всех дочерей, всех судей этого города и мира. Ты об этом знаешь.
– Но ты молчал, когда тебя зазывали на обед, - на этот раз обиду спрятать не удается, и она проникает в мой голос как яд, а он улыбается.
Это ведь точка взаимодействия, портал
Его голос смягчается.
– Выяснять отношения при тебе равно дать понять, что я не сдался.
Мурашки снова обдают все мое тело. Палят. И это раздражает.
– Не понимаю о чем ты.
– Ну конечно...Рассвет, не ври мне, ты знаешь, что я этого не люблю.
– Ты согласился на развод.
– Потому что перестал видеть другой выход. Я же думал, что ты в депрессии.
А это уже забавно. Я усмехаюсь и жму плечами, делая еще один глоток вина.
– Прости? Этого ждешь? Это хочешь выяснить? Ну и? Чего ты ждешь? Начинай.
– Меня отвлекает твое тело. Я по нему слишком скучал.
Сука.
После этих слов и злость скрыть получается с натяжкой. Я буквально рычу!
– Ну да. Я же теперь не жирное, убогое нечто, а? Наверно, у тебя и стоит?
Он резко подается вперед.
– Не передергивай, блядь! У меня стоял на тебя в любом твоем виде и…
– Ну да, конечно!
– А у тебя амнезия? Ты только скажи. Я выложил кругленькую сумму на твоего психолога, мне не жалко выложить еще!
Сука-сука-сука!!!
Поджимаю губы, сказать-то нечего. К сожалению, упрекнуть его в эректильной дисфункции в отношении «жирного нечто» действительно не получится. Потому что секс у нас был, чтоб его! Я не сдержалась, а он…
Эврика!
– Ну да. После такого количества бухла тебе привлекательной показался бы даже фикус в нашей столовой.
Адам резко вскакивает, а стакан звонко падает на пол. Разбивается или нет - вопрос интересный, но не первостепенный. Я смотрю на него во все глаза и не знаю, чего ожидать - это мне не нравится. Как и быть внутри своей фрустрации, кстати.
Хмурюсь. Только это все. Большего себе не позволяю. Через мгновение после таких пируэтов я четко понимаю, что хоть ты тресни, но я его не боюсь! Адам не способен причинить мне вред. Физический. Ударить там...нет, он просто не может! Я в этом уверена на сто процентов. Не знаю, откуда эта гарантия берется, но даже если я ошибаюсь…что ж, будет мне еще один урок. Как ни крути, опыт, даже если он негативный - дело хорошее; буду знать. А пока…
Хмыкаю.
– И? Я должна испугаться?
Он резко щурится и низко предупреждает.
– Ты прекрасно знаешь, что нет.
Улыбаюсь.
– Знаю.
Теперь хмыкает он, уперев руки на бока, а взгляд куда-то в сторону.
Минута тянется как час.
Он молчит, думает о чем-то, я ему не мешаю. Странный вообще разговор у нас получается, если честно. Совсем какой-то далекий от «конструктивного». Это даже не предъявления претензий, а что-то…что даже определения не имеет! Просто. Какой-то. Бред. Чтоб его…а я от него так устала.