Измена. Её выбор
Шрифт:
Склоняюсь в легком поклоне.
— Благодарю вас, добрый сэр, — отвечаю настолько высокопарно, насколько могу, — Мне надо перекинуться с вашим лордом словечком другим.
Оглядываюсь на Глеба. У него отвисла челюсть, как и у Хосе между прочим.
— А я говорил, — прыская смехом, произносит испанец и взмахивает руками, — я говорил же Крису! Миледи! Вы, только вы и подходите ему!
Глава 14. Всё! Фенита ля комедиа !
Подбадривание Глеба и Хосе сделали свое дело, хоть и частично. Я поняла, что мне не отвертеться, поняла так отчётливо и так ясно, что меня снова пробило в дрожь.
Правда только простого решения не будет, туда, где легко, нас не зовут.
Хотя… я ведь могу всё это закончить, как разрубить. Но я только представлю себе Криса с обладательницей этого хорошо поставленного высокомерного тона, этого превосходства — и мне плохо становится.
Он же утонет рядом с ней, он потеряет себя, будет на посылках, на вторых ролях, пока эта таинственная «Она» будет купаться в лучах чего ей надо.
«Отбить!, — прозвучало у меня в голове голосом бабушки, — ишь ты, ломака!».
Наверное какая-то решимость всё же отобразилась на моем лице. отому что мой сынуля присвистнул и отправился к себе, а Хосе бурно захлопал в ладоши.
— Ну чего вы? — я уперлась руками в бока, — Я еще ничего не решила. И нам уезжать послезавтра!
— Об этом, миледи, не тревожьтесь, — угодливым голосом какого-нибудь слуги из комедии дель арте , отвечает мне Хосе, — Вы только встретьтесь с моим лордом, а там дальше видно будет.
— Ох, тебе только расшаркаться, и вылитый Труффальдино, — выпаливаю я, ловя взгляд испанца.
— А что? — подбоченившись, демонстрируя белоснежную улыбку, отвечает тот, — Я был бы хорош в этой роли.
— Послушай, — обращаюсь я к мужчине и указываю на диван, усаживаясь сама, — мне кое-что интересно. Удовлетворишь мое любопытство?
— Хорошо, — кивает Хосе и мягко опускается рядом со мной.
— Кто такая эта «Она»? — аккуратно произношу, словно сейчас мину выкручиваю.
— Зачем тебе знать, донна?
— Не знаю. Это беспокоит меня.
— А, донна, привыкла все свои проблемы сама решать? — Хосе усмехается, — Так с доном Крисо не выйдет.
— А как надо? — выпаливаю не подумав.
Я что, действительно хочу знать это о нем?
К моему удовольствию необходимость задавать вопросы отпадает тут же. Больше вопросов задавать не надо. Хосе тараторит, выпаливая все — кроме одного — машет руками, шагает по комнате, снова садится. Он говорит без умолку минут двадцать. И картинка в моей голове постепенно начинает складываться.
— Крис, вроде, как и сам по себе, но та будто тень. Везде и всюду она, возвышается, — случайные, неотрепетированные фразы, вскользь брошенные, открытость, это его вечное heart on a sleeve — результат открытости Хиддлстона и его же порывистости — теперь едва ли не под запретом.
А затем Хосе с презрением бросает едкое:
— Истеблишмент, имидж! Она не управляет, но влияние свое показывает, умно, с харизмой и мудростью: Загоняет, постепенно. Что-то мягко пресекает, что-то выжигает каленым железом. Лепит свой одной только ей понятный идеал. А Крис ой как от него далёк!
— Понимаю, — качаю головой в такт словам Хосе, вспоминая Мюнхгаузена — Живого человека, жизнь, настоящую, пригладить, причесать, напудрить и кастрировать…
— Точно! — Хосе в неподдельном восхищении вскидывает палец вверх, будто накалывая эту мысль на острие меча, — Притворство, одно сплошное притворство!
Как так все складывается? Как так естественно, просто и понятно? Может — и меня холодный пот прошибает от таких мыслей — я не просто так тут попалась на его, Криса, пути? Чтобы в итоге метры нашей переписки, ночь Сочельника, волчьи поцелуи, сдергивающие все до одной маски, перешли в это? Смыть грим, стереть пудру, растрепать волосы, вернуть моджо?
— Послушай, — трогаю Хосе за плечо, — «Она» обещала разборки.
— Не тревожься, донна. Этим есть кому заниматься. Готовься к вечеру.
— Откуда ты такой? — улыбаюсь испанцу, — Нет, серьезно?
Усаживаюсь поудобнее, откидываюсь на мягкую спинку дивана.
— Хм, — откашливается Хосе, — Мы давно с Крисом знакомы. Года с 2010… наверное, или когда он там получил роль ночного администратора.
— Вот как…
— Да. Он у меня уроки брал, как работать, как с гостями общаться, вопросы решать в гостинице. Я был ночным администратором, давно правда, на Майорке, — Хосе приосанился, глянул на меня, — А он хорош в роли?
Заливаюсь краской. Вот как так случилось, что многие его роли в кино прошли мимо меня?
— Я не смотрела толком, извини. Мне как-то театр ближе что-ли…
— Вот дела! Надо будет Крису рассказать… Он ночи напролет к роли готовился, всё до мелочей учил, смотрел. Сам несколько смен отстоял у меня на Майорке. А потом я сюда переехал.
Чувствую себя неловко. Надо будет все-таки ознакомиться с творчеством мужчины, с которым я — что-то??? — собираюсь заняться великолепным… сексом? или я не собираюсь? Или не сексом, а любовью? Или не надо мне ничего смотреть с ним, хватит и того, что уже видела?
— Донна, — окликает меня Хосе, — я пойду, пожалуй. Не забудь, в десять у меня.
Простого будущего у нас с ним явно не предвидится. Поэтому наверное меня сейчас трясет мелкой дрожью, словно рябь по холодной воде. Особенно, когда мой сын сразу открестится от поездки. Оно и понятно — у него своя жизнь и своя история любви. Так что быть мне сегодня с Кристофером Хиддлстоном один на один.
***
— Ты приехала, — вместо приветствия Крис сгребает меня в охапку едва я выхожу из авто, — ты приехала.