Измена. Как я не заметила раньше?

Вы когда-нибудь замечали, насколько, на самом деле, долог миг?

Сколько всего может в него произойти! Наше появление на свет, признание в любви, расставание, победа или поражение… Как раскрытые секреты всего в одно мгновение разрушают ваш мир.

— Девушка, осторожно! — прокричал неизвестный мужчина, и я почувствовала, как крепкие руки одёрнули меня с силой назад и придержали, чтобы я не упала: — Ты куда на машины несёшься! — наверно, в тот момент он перепугался не на шутку. —

А жить, и впрямь, не хотелось.

Конечно, тогда я ещё не до конца понимала весь масштаб катастрофы, не понимала и не представляла, насколько чуть позже, когда я всё же приму правду, меня станет ломать. Тогда я ещё находилась в коротком блаженном мгновении, когда ты уже знаешь, но не веришь, отрицаешь. Когда ты оглушён.

— Девушка, с Вами всё в порядке? — снова, будто откуда-то издалека, позвал меня тот же голос. — Вы куда собирались?

— В метро, — сама не понимая, как мне удалось ответить впопад, пролепетала я.

— Давай доведу. — предложил незнакомец.

Я просто послушно последовала за ним.

Кажется, вначале он шёл впереди, но видя, как я еле переставляю ноги, теряясь всего в нескольких метрах дороги, взял меня под локоть:

— Тебе «скорую» вызвать?

— Нет, — всё также, словно находясь в заполненной туманом стеклянной банке, мотнула я головой.

— Ты точно дойдёшь? — открыл он для меня дверь метрополитена.

— Да, — неуверенно ответила я.

Станция «Проспект Мира» была мне уже, считай, родной. В последние месяцы я зачастила в МОНИКи на обследования. И кто бы мог подумать, что как в типичной трагикомедии, вначале я буду счастлива, поскольку самый страшный диагноз не подтвердился, но выйдя с территории исследовательского института и, поделившись хорошей новостью с подругой, следом же я получу сообщение:

— «Ну, теперь я могу тебе рассказать. Лен, знаешь, а Костя тебе изменил».

Сначала я была шокирована. Меня, словно одновременно огрели чем-то тяжёлым по голове и окатили холодной водой. А потом и подожгли что-то в груди. Все эти ощущения навалились разом, и в них было трудно разобраться или описать как-то иначе.

Я перечитала сообщение. И опять.

Как бы я не старалась, текст от моих усилий и желания не менялся.

А может, я просто старалась понять и уложить в голове написанное.

А как только, после очередной попытки, собрала буквы в предложение, мне это всё же удалось, я тут же схватилась за спасительную мысль о том, что Катька неудачно пошутила. Даже, кажется, об этом ей написала. Я отказывалась верить. Невозможно. Чтобы это произошло со мной? Вы что, все сумасшедшие?!

Следом в Катьку полетело несколько обидных сообщений. Но нужно отдать ей должное. В этот момент она вошла в моё положение, поэтому никогда об этом не припоминала.

— «Не смешно, Кать! Быстро скажи, что это неправда, иначе больше даже не думай мне писать и звонить!». — это было самое безобидное сообщение. Остальные я и сама

От неё я желала добиться одного — чтобы Катька взяла свои слова обратно, будто тогда бы и не стало измены. Как интересно устроена человеческая психика. Мы готовы рубить головы гонцам, а не настоящим врагам, которые и являются главной причиной нашей боли.

А больно было. Ужасно. Раздирало грудь и душу.

Не в силах даже стоять на ногах, под атакой новых сообщений от Катьки, заверяющей меня в правдивости её слов, и рассказывающей подробности, откуда и как она узнала, я села на корточки прямо посреди тротуара на многолюдной в это время улице Щепкина, и опустила пакет с МРТ на асфальт.

Хорошо, что моя кисть была продета в его ручку, иначе бы я потеряла и его.

Как оставила на том тротуаре свои солнцезащитные очки, выскользнувшие из моего декольте. Те самые, что я купила перед поездкой в предстоящий отпуск.

Я вновь пыталась вернуться к отрицанию. Однако, в него начало подмешиваться более сильное чувство — растерянность, а значит, в этот момент я уже поверила в ужаснувшую меня новость, пусть не до конца, но такую вероятность уже допустила.

Моё «не верю» и «это невозможно!» сменилось вопросом:

— Почему я?

Я схватилась за голову и начала тянуть из стороны в сторону себя за волосы, будто стараясь снять с себя неприятное, невыносимое мне состояние, которое, как мне тогда казалось, я не смогла бы пережить.

Я тянула и тянула, растирала лицо, вставала на ноги, шла вперёд, и снова садилась на низкую железную ограду у газона.

Сейчас смешно, но тогда я представила, что такая же оградка будет и на моей могиле.

Теперь я думаю, и почему я так убивалась? А знаете почему? Потому, что до этого мы с Костей прожили в браке семь лет, и до этого встречались ещё три года. Наши отношения подпадали под определение большее, чем просто «длительные». Я любила его безумно, без памяти…

Правда, это беспамятство продлилось только до свадьбы и, разве что, в первые два года нашей совместной жизни.

Кто-то говорит, стерпится-слюбится. Это я о периоде, именуемом кризисом трёх лет. Сегодня я, конечно, уже, оглядываясь на прошлое, понимаю свои ошибки. И надо признать, я тоже совершила их немало.

И первой стало то, что мы, несмотря на трёхлетние отношения как пары, женились слишком рано. Во-первых, из-за возраста, а во-вторых не пожив вместе под одной крышей хотя бы полгода.

Мы познакомились ещё в школе. Он учился на два года старше. В то время мы не особо контактировали, каждый находился в своей среде, просто виделись пару раз через общих друзей. Тогда он мне понравился, и, как муж поделился со мной позже, уже тогда он решил, что я стану его женой.

Романтично, правда?

И очень иронично, с учётом нынешней ситуации.

Однако, на такую романтику повелась и я, молодая и наивная. Он учился в одиннадцатом, а я — в девятом.