Измена. Мой непрощённый
Шрифт:
Как тебе там? На свободе, с другим. Хорошо ли он любит тебя? И достаточно часто? И слово «люблю» ты сказала сквозь слёзы. Я думал — соврала. Назло! А теперь понимаю, что нет. Я тоже сказал это слово! Но что оно значит теперь. Я не знаю. Не знаю! Я кажется что-то утратил. Как тот механизм от настенных часов, что висели у нас в коридоре.
Ты помнишь? С кукушкой. Которая нас подводила. То выкрикнет что-то не вовремя. А то и совсем замолчит. Я носил их к часовщику. А он мне сказал, их нельзя починить. Было жаль, мы сложили их в ящик. Повесили новые. Только сердце,
Мне бы хотелось не помнить тех слов, которые ты говорила в запале. Тех глаз, что смотрели с любовью когда-то давно. Тех рук, что ласкали меня. Мне бы хотелось не думать о том, что теперь ты ласкаешь другого. Что теперь ты желаешь ему добрых снов. А меня больше нет в твоей жизни! Будто и не было вовсе. Интересно, когда видишь сына, ты думаешь обо мне? Ведь мы с ним так сильно похожи! А он мне теперь не звонит…
Последняя искорка — дочка. Но я, кажется, скоро её потеряю! Как думаешь, Насть, она осуждает меня? Я даже боюсь говорить о разводе, о браке, о нас, о любви. Боюсь, что она скажет правду в лицо. Обвинит! Ведь я знаю, что сам всё разрушил. Вырвал нижнюю карту и домик упал. А теперь нужно строить всё заново. А заново трудно! Я не думал, что будет так трудно вернуть свой покой…
Провожу по лицу. Как давно я не спал полноценно? Сны изнуряют, как будто кино. Только кино можно выключить. А как отключить свою память? Свой мозг. Где эта кнопка? Чтобы как у компьютера. Взял, стёр весь накопленный кэш и открыл чистый лист. И пиши, сколько хватит фантазии. И рисуй свою жизнь.
Насть! У тебя получилось? Скажи! Намекни. Ты смогла?
…Внизу, у витрины с напитками, какая-то пара выбирает на ужин вино. Они улыбаются, жмутся друг к другу. И мне на мгновение кажется… Словно мираж! Он — такой же высокий, как Виктор. Она миниатюрная, как и ты. Вы забавляетесь, тычете вина друг другу. Спорите долго, какое из двух предпочесть. В итоге берёте одно. А потом и другое! Он, склонившись, целует тебя. Ты так доверчиво льнёшь к его сильной груди. Очевидно, вас ждёт романтический ужин сегодня? А что ожидает меня?
Слёзы уже где-то близко. Но я прогоняю их прочь! Пелена наконец расплывается. Я отчётливо вижу финал. Этот день. Этот миг разделяет нас надвое. Всё, что было вдвоём, остаётся внутри. Всё, что будет — уже без тебя…
Ты прости меня, Насть. И прощай! Я хочу, чтобы ты была счастлива. Наверное, я научусь принимать этот факт без труда. Просто мне нужно время. А буду ли счастлив я сам? Я попробую. Я постараюсь!
Твоё лицо на экране медленно гаснет. И я не пытаюсь его оживить. Я прячу смартфон в глубине своей куртки и молча иду в ювелирный бутик. Для меня это — сущая мелочь. А ей… Возможно, ей будет приятно. Я не сделал счастливой тебя! Но, вдруг жизнь дала мне ещё один шанс? Согласись, будет глупо его упускать.
В ювелирном я вдруг понимаю, что не знаю размера кольца. И беру наугад! Оно золотое, с бриллиантом по центру. Я смотрю на него. В этом крохотном камешке видно меня. Грани сияют от света…
Вспоминаю, как ты уронила кольцо. Бабка сказала — плохая примета. А я уговаривал:
Оно в сейфе лежит. Под замком. Взамен ему скоро появится новое.
Девушка-консультант в ювелирном салоне очень старается. Хочет мне угодить! Ещё бы. Покупка-то не из дешёвых.
— Заверните вот это, — киваю. Плачу. И беру из её рук коробочку.
В кармане сжимаю её, порываясь вернуться. Вернуть…
«И в горе и в радости, и в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас», — звучит у меня в голове. Что ж, будем считать, что сегодня я умер! И теперь получил веский повод начать всё с нуля.
Глава 46. Настя
Меня угораздило родиться весной. А именно, в мае. Говорят, что тем, кто родился в мае, всю жизнь суждено маяться. Но я не чувствую этой маеты. Напротив! Мне нравится май. Это время немыслимой смены сезонов. Когда мир вокруг делится своей красотой. Не март, не апрель есть начало весны. Ведь именно май знаменует рождение нового.
Число, иногда выпадало на пятницу. И тогда мой особенный день становился мистическим. Пятница 13. Однако же в этом году, он выпал на среду. И я принимала свои поздравления с раннего утра.
Ночью прислала открытку Иннуся. Наша третья подруга в компании. Выйдя замуж, она укатила на север, за мужем. Он у неё из военных. Да там и осталась! И уже родила ему трёх с половиной детей. Почему с половиной? Оказалось, Иннуся беременна снова. И это в её 42!
Мама засыпала радостью. Поздравила, как полагается, предупредив, что сорок лет — возраст свершений. И мне должно быть мудрой, серьёзной и вдумчивой!
«Милая моя девочка! Хоть ты уже и не девочка, но для меня всё равно будешь ею всегда», — так завершилось послание.
Машка в присущей манере напомнила, что к сорока пяти в моём организме созреют какие-то «ягодки».
«Они у тебя-то ещё не дозрели», — подумала я, читая спросонья её смс.
Соцсети пестрили открытками. Поздравили все! И подруги, которых забыла. И те, что забыли меня. Моя аватарка, довольная жизнью, украсилась сотней букетов. Виртуальных, правда! Но всё равно настроение было приподнятым уже в половине шестого утра.
Я вознамерилась встать, несмотря на свой праздник. Ведь это не повод отмены занятий. И школа, как ни крути, ожидает Дениса и Динку к восьми тридцати. Однако, едва я успела накинуть халат, как дверь спальни открылась.
— Мамуль, ты спишь? — спросил Динкин голос.
— Нет! — бойко ответила я.
Дочка вбежала в пижаме, босая. И, повалив на кровать, принялась целовать:
— Мамусечка, с днём рождения! Я люблю тебя! Очень! Очень!
Я рассмеялась, прижала её, как птенца:
— Моё солнышко милое, я тебя тоже.
— А мы с Давидом завтрак приготовили, — выдала Динка.
— Блин! На фига ты сказала? — возмутился Давид из-за двери.
Я поманила его. Намекая, что третий в постели не лишний.