Измена. Наследник для дракона
Шрифт:
Мне душно. Плохо физически.
Я не могу больше здесь находиться. Я хочу уйти. Как можно скорее. Спрятаться где-то в укромном местечке, где никто не найдёт, выплакаться и спокойно обдумать, как я докатилась до жизни такой.
И что теперь делать. Потому что так продолжаться не может! Просто не может. Нужно искать выход из всего… этого.
На негнущихся ногах иду к выходу из кабинета. Берусь за дверную ручку.
— Софи, — раздаётся мне в спину.
Оборачиваюсь, вырванная из своих мыслей. Роланд уже вновь занялся делами.
На мгновение кажется, что мне послышалось, и он вовсе меня не звал. Но в следующий миг он проговаривает, не поднимая головы.
— Ужин. Через полчаса. Не спустишься сама, я помогу. Предупреждаю сразу, тебе не понравится. Так что лучше не зли меня. Мой сын не будет голодать из-за глупых истерик его мамаши.
6. Последний день
Софи
Сидя в гостиной у матушки, делаю глоток кисло-сладкого фруктового чая из изящной фарфоровой чашечки. Комната залита солнечным светом, в лучах которого танцуют пылинки.
Погода за окном совсем не совпадает с моим внутренним состоянием.
Уже который день у меня полный душевный раздрай. Я потерялась. Запуталась. Не вижу смысла в своей жизни. Не принимаю будущего. Того самого, которое уготовил для меня Роланд.
А что с этим сделать — не знаю.
Выбора нет. Выхода тоже. Я в тупике.
Я принадлежу ему целиком и полностью. На мне его метка. Внутри меня его дитя. Я ближе некуда. И вместе с тем так далеко!
Но ещё дальше буду, когда придёт срок расставаться с ребёнком. А он придёт, непременно.
Я никогда не меняю своих решений, Софи.
— И что ты сделала? — матушка подаётся вперёд всем телом, всматривается в меня с опаской.
Моргаю несколько раз, вырванная из собственных мыслей. Ах, да, я как раз жаловалась матушке на грубость Роланда, когда он приказал мне спуститься к ужину. Вот только она, похоже, не сильно-то впечатлилась. Будто так и надо.
Бьюсь об заклад, сейчас переживает, не выкинула ли я чего в тот вечер? Может не беспокоиться.
— Спустилась, конечно, разве у меня были варианты?
Матушка одобрительно кивает, затем задумчиво жамкает губами:
— Лорд Эварр за ужином сказал что-то важное?
Пожимаю плечами:
— Нет, только напомнил ещё раз насчёт целителя.
Возвращаю чашку на блюдце, тянусь к очередному печенью, но матушка в последний момент отодвигает вазочку.
— Милая, не налегай так на сладкое! — качает головой. — Муж и так от тебя избавляется. Дальше что? Ещё и растолстеешь? Чтобы совсем без шансов?
Вздыхаю и снова беру чай, чтобы чем-то занять свои руки. Матушка права. Наверное. Хотя что-то мне подсказывает, что Роланду глубоко безразлично, худая я или толстая.
Очерчиваю
А раз так, то зачем всё это? Зачем мы вместе?
Затем, что ему нужны сильные наследники. Только в браке с истинной все мальчики рождаются драконами. С его мотивами всё предельно ясно.
Теперь я. Зачем всё это мне? Когда я выходила за него, я искала любви. Верила в древние легенды и сказки. Но сказки не случилось.
Деньги? Власть? Наряды и побрякушки? Они меня мало волнуют. Мы с родителями никогда не жили в роскоши, и, положа руку на сердце, я до сих пор чувствую себя чужой в мире влиятельных драконов, в мире Роланда.
Смотрю остановившимся взглядом на бордово-чёрные остатки чая на дне чашки.
Вопрос матери вновь вырывает меня из мыслей.
— И что сказал целитель Сайрон?
— Ничего нового, — допиваю остывший чай. — Всё то же самое, что мне сказали в больнице. Ах, да! Целитель Сайрон время от времени будет навещать меня в Драгонхилле. А за месяц до родов поселится в замке.
— Вот видишь! — одобрительно всплескивает руками матушка. — Как удобно! Выходит, всё под контролем! Красота же?
Внутри растёт раздражение, которое я тут же давлю, с громким дзиньканьем возвращая чашку на блюдце.
— Осторожнее, Софи! — хмурится матушка. — Ну, что ты такая неловкая, в самом-то деле? Это же дорогой сервиз!
— Прости, — улыбаюсь виновато.
Поднимаюсь с диванчика. Пересекаю комнату. Встаю напротив окна. Ветерок из приоткрытой форточки колышет прозрачную занавеску с узором из кружева. С улицы пахнет свежестью и зелёной листвой.
За спиной раздаётся шум. Матушка бранится на Флору, которая волочит увесистый чемодан через всю гостиную. Подготовка к отъезду идёт полным ходом. В этом доме тоже.
— Как считаешь, Софи, — вздыхает матушка, — я ведь смогу оставлять тебя там одну, и приезжать сюда? Ненадолго?
— Конечно, мамочка, — проговариваю, не оборачиваясь, — как тебе будет удобно.
— Кстати, насчёт Амары, — проговаривает мама. — Из всей родни у той только двоюродная тётка, и та живёт здесь, на западе столицы в пригороде. Так что никуда нам её не отправить.
Амара остаётся. Я — уезжаю.
— Почему? — спрашиваю, перебирая пальцами гладкую ткань занавески.
— Что? — не понимает мама.
— Почему он с ней? Что я делаю не так?
За спиной раздаётся вздох и скрип деревянных половиц под тяжестью маминых шагов. Мне на плечи ложатся её тёплые руки. Накрываю их ладонью.
— Милая, — вновь вздыхает мама. — Есть две категории женщин. Первые чисты душой и сердцем. Ничем не запятнаны. Мужчина идёт рядом с такой женщиной с гордо поднятой головой и готов показать её всему миру. Таких женщин знакомят с родителями. Их уважают. На них женятся. И есть вторая категория женщин.
Мама чуть сжимает моё плечо, её голос становится раздражённым и злым.