Измена. Наследник для дракона
Шрифт:
Роланд.
Аромат шоколада и тягучей карамели с вкраплениями корицы будоражит. Солнечный шёлк волос скользит сквозь пальцы. Нежная бархатистая кожа покрывается мурашками, когда веду по ней ладонями.
— Рооланд, — с придыханием и жалобным всхлипыванием.
Её голос впивается в меня тысячами крошечных острых игл, прошивает насквозь. Меня трясёт от дикого возбуждения.
Нет ни сил, ни желания сдерживаться. Меня разрывает от одержимого голода, утолить который может только
— Софи, — впиваюсь в пухлые губы, вхожу в неё, пожирая ответный стон.
Безумие — настолько хотеть кого-то. Преступно — так жаждать обладать.
Резко сажусь на пустой кровати. Тру переносицу. Ветер лениво колышет прозрачную занавеску. За окном занимается сизый рассвет.
Башка нещадно трещит, в паху болезненный стояк. Твою мать.
Ну, здравствуй, новый день.
— Таким образом, согласно совместному отчёту господина Хоупа и лорда Уваса, использование артефакта правды способно повысить раскрываемость преступлений на восемьдесят процентов и тем самым привести к…
— К тому, что психов вокруг станет ещё больше, — прерываю его раздражённо.
Лорд Оклюз уже который месяц пытается протащить через Совет сомнительный способ допроса подозреваемых. В его с Хоупом отчётах всё красиво, вот только есть один нюанс, о котором те умалчивают — треть допрошенных артефактами правды потом сходит с ума.
— Но, лорд Эварр, — скрипучим голосом возражает лорд Оклюз.
С шумом захлопываю кожаную папку с отчётом и небрежным жестом посылаю её через стол седовласому умнику с крючковатым носом и алчно бегающими белёсыми глазками.
Не надо быть особо проницательным, чтобы понять — раз так старательно проталкивает эти сомнительные артефакты, значит, надеется поиметь с этого неслабый откат.
— Хотите применять их на людях — дорабатывайте! — цежу сквозь зубы в повисшей вокруг тишине, затем встаю.
Оклюз пучит глаза и дёргает подбородком, будто индюк, которого клюнули в задницу.
Смотрю на него так, что бедняга втягивает голову в плечи и что-то там лопочет себе под нос, соглашаясь. Так-то лучше, умник, не стоит держать всех вокруг за баранов.
Размашистым шагом иду прочь из зала. Наконец-то грёбанный день закончился. Ещё один.
Как же. Всё. Бесит.
Коридор. Факелы под потолком. Испуганные клерки. Каждый день всё по кругу.
С громким стуком захлопываю за собой дверь кабинета.
Мини-бар в ящике из орехового дерева. Стакан, янтарная жидкость больше, чем на половину. Залпом опрокидываю в себя, наливаю ещё.
Опускаюсь в кресло, откидываю голову на кожаную спинку, закрываю глаза.
По венам растекается приятное тепло. Ядовитый туман пробирается в мозг и дарит долгожданное облегчение. Ещё пара-тройка бокалов, и можно будет не думать ни о чём. Забыться. Только это и спасает последний проклятый год.
Громкий стук в дверь заставляет поморщиться. Вот, Бездна! Кого там ещё принесло?
— Роланд? — в проёме показывается обеспокоенное лицо Феликса Корфаса. — Ты так быстро ушёл.
— Хотел побыть один, — отвечаю с нажимом, глядя на Феликса исподлобья.
Тот замечает бокал на столе. Вижу, как дёргается уголок его рта, но вслух он ничего не говорит.
Тёмно-русые волосы Феликса схвачены на затылке чёрной лентой. Синий полицейский мундир, светлее, чем у тайной канцелярии и с другой эмблемой, застёгнут на все пуговицы.
— Я ненадолго, — Феликс кладёт передо мной пачку листов пергамента. — Мои люди прочесали Верпшир и всё, что западнее от маковых полей. Ничего.
Он проходит к мини-бару, не спрашивая, находит второй бокал и льёт себе щедрую порцию.
— Твоё здоровье, — салютует мне, затем делает большой глоток.
Молчим. Ни мне, ни ему сказать нечего. Последняя зацепка оказалась ложной.
— Год прошёл, — осторожно проговаривает Феликс. — Это большой срок. Знаю, в этом деле много странного, да и люди Уваса знатно накосячили в самом начале, когда по горячим следам ещё можно было найти… Но как бы то ни было, сейчас-то уже… Год, Роланд.
Делаю большой глоток. Сам знаю, что он прав, и всё равно… бесит.
— Это я виноват, — сжимаю переносицу, морщусь. — Сам ведь отправил её туда.
— Брось, эй, ты чего? Это случайность. Сейчас я всё больше склоняюсь к тому, что первоначальная версия и была верной. Лошади понесли. Несчастный случай. В конце концов, других вариантов нет. Пора оставить прошлое в прошлом. Иначе можно сойти с ума, всю жизнь гоняясь за призраком.
— Ты прав. Прав.
Опрокидываю в рот содержимое бокала и поднимаюсь.
— Давай по домам.
Феликс следует моему примеру. Чуть медлит в дверях и осторожно говорит:
— Констанца выходит замуж в эту субботу.
— Твоя дочь?
— Да, празднуем в Редширре, в фамильном замке. Ты ведь будешь? Хочу тебя кое с кем познакомить.
— Редширр? Не близко, — выходим в коридор, я закрываю кабинет.
— Когда это было проблемой? Не для тебя уж точно.
Усмехаюсь горько, радуясь, что в темноте коридора Феликс не видит моего лица.
— Если выделишь мне портал, — пожимаю плечами. — Между нами, конечно.
— Ммм… разве что в порядке исключения.
— Разумеется.
— Договорились.
На улице расходимся в разные стороны. Отпускаю экипаж, решаю пройтись до дома пешком. Проветриться.
Смеркается. В воздухе стоит влажная изморозь. То ли дождь, то ли не дождь, не пойми что. Дрянная погодка. Такая же, как год назад, когда исчезла Софи.
Жёлтый свет уличных фонарей отражается от моих начищенных ботинок и блестящего асфальта. Звук шагов по тротуару тонет в топоте копыт и стуке колёс проезжающих мимо экипажей. Пахнет дождём, мокрой землёй и прелой листвой.