Измена. Право на обман
Шрифт:
Выходит и хлопает дверью
— И опасно, — шепчу я и сажусь на унитаз.
Глава 32. Он нас не простит
В сумке свидетельство о расторжении брака, а у ворот дома желтый низкий спорткар, а рядом с ним тощий высокий мужчина с портфелем, который шагает к моей машине. С широкой улыбкой во все тридцать два зуба. Стучит по стеклу, и я выползаю на улицу.
— Ева?
— Да.
Вручает ключи и сует какие-то бумаги. Саша, черт ты упрямый…
— Я представитель из автосалона. Бубочкин Виталий Юрьевич, —
Тараторит и тараторит, и его слова сливаются для меня в неразборчивый поток. Я на автомате подписываю документы, показываю паспорт и едва сдерживаю в себе тошноту, а Бубочкин Виталий Юрьевич не намерен оставить меня в покое. Поздравляет, расхваливает машину, сыпет техническими характеристиками, которые не задерживаются в моей голове. Мне с высокой колокольни на то, на какую скорость разгоняется желтая хищная малышка. У меня одно желание лечь и лежать. Вот прямо тут, на асфальте, и смотреть на голубое небо.
— Оставьте меня, — отодвигаю в сторону Виталия.
Саша оставил мне дом, мою машину, мой магазин, но в груди дыра. Уладили все вопросы мирно, без претензий и склок. Беседы вели только наши адвокаты, а мы по большей части молчали и смотрели друг другу в глаза.
После нашего разговора в туалете последовала беседа с Денисом. Тихая и совершенно неубедительная. Мама и папа тебя любят, сынок, но в жизни так бывает, что родители не могут жить вместе. Мы все еще близкие люди, которые уважают друг друга, и мы будем дружить, однако… Я уже через час смутно помнила, что конкретно мы говорили Денису, который в итоге расплакался и пожелал остаться у бабушки с дедушкой.
И я его не виню. Бабушка и дедушка ведь вместе. Они стабильные, и их любовь друг к другу можно увидеть. Они не разбегаются, как мама и папа. Я и Саша весь этот месяц с очередностью приходили к моим родителям, и Денис, вроде как, был рад каждого из нас видеть, мы с ним играли, дурачились, гуляли, возили в детский садик, после которого он твердо стоял на том, что хочет к бабушке и дедушке.
Я потеряла сына? Я знаю, что мои родители не могли им манипулировать и сами пребывают в шоке. Он отказывается возвращаться домой, не желает быть с Сашей в его временной квартире, в которой есть шикарная детская и куча новых игрушек.
Я ошиблась, когда настояла на разводе? Детский психолог убеждает, что Денису нужно время осознать наш с Сашей развод. Он отказывается в это верить, и его желание жить у бабушки с дедушкой — попытка закрыться от правды. Он создает свою реальность, в которой он лишь задержался у моих родителей, и вот-вот папа и мама вернутся, и все будет, как прежде.
Я растеряна. Я все напоминаю себе, что я сильная и преодолею все трудности, но я в это не верю. Мое упрямство и гордыня обходятся
Я, кажется, стою целую вечность у входной двери. Меня не то что как женщины не существует, меня как человека нет. Я дышу, но не живу. Открываю дверь и плетусь на кухню, уронив сумку, ключи, документы и паспорт на пол. У холодильника зависаю на неопределенное время, потому что не помню, зачем я тут.
Нарастает желание выжрать все бутылки элитного пойла и залить дыру в груди, но нельзя. Я же беременна. У меня под сердцем ребенок Саши. Я хотела выйти победительницей из битвы, которой не случилось, а в итоге я ни живая, ни мертвая. Я должна быть сильной. Я должна… Ради детей.
Очухиваюсь уже в детской Дениса на кровати с плюшевым мишкой в руках. Обнимаю его и ложусь. Я плохая мать. Я поставила свои интересы и уязвленное эго выше моего мальчика.
Он нас не простит.
***
— Денис, — вздыхаю я.
Отвлекается от машинки и улыбается:
— Да, пап?
Что я наделал? Я ведь знал, что Ева не стерпит измену. Знал, но осознал это только сейчас. Я сделал любимой женщине больно и лишил сына и будущего ребенка крепкой семьи из-за эгоистичного стремления к удовольствию без обязательств.
Я знал, поэтому скрывался. И всю ценность того, что я имел, я понял лишь в нынешний момент. У меня было все для счастья, а вся моя усталость, скука и стремление к якобы свободе были капризами идиота, который возомнил себя, как сказал Павел, султаном.
— Пора вернуться домой.
— Я хочу жить у бабушки с дедушкой, — Денис катает по полу машинку. — А вы приходите в гости.
— Ты сейчас нужен маме, Денис.
— Я хочу остаться тут.
— Ты мужчина, Денис, и ты должен маму защищать…
— Ты должен маму защищать.
— Я не справился с этой задачей, теперь ты ее защитник, — говорю тихо.
Денис хмурится и возвращает все внимание к машинке. Сцепив руки в замок, молчу минуту и твердо заявляю:
— Ты сейчас встанешь, переоденешься, соберешь свой рюкзак и я отвезу тебя домой к маме.
Поднимает взгляд и поджимает губы.
— Нет.
— Да, Денис, — мой голос строгий и тихий. — Сейчас ты нужен маме. Встань.
Удивленно моргает и подчиняется.
— Переоденься, — я поднимаюсь на ноги, — собери рюкзак и выходи. Ты меня услышал?
Бледнеет и кивает.
— Хорошо, я тебя жду, — выхожу из комнаты, и меня в коридоре ловит бывшая теща.
— Ну, что?
— Я в любом случае его отвезу к Еве.
— Я соберу его вещи.
— Нет, — перекрываю ей дорогу рукой. — Пусть сам. Не подчинится, будет с ним другой разговор.
— Поняла, — Анастасия Егоровна отступает. — Все правильно. Он мальчик, с ним надо построже. — понижает голос до шепота. — Как Ева? Всё? Вы… сегодня уже получили все документы?
— Все плохо, — шагаю в прихожую. — И да, мы всё.