Измена. Право на счастье
Шрифт:
– Самир Рустамович, – пара резко замолкает и переводит ошарашенные взгляды на меня.
Да, я тоже не ожидала, что прозвучит так рвано и хрипло, но что поделать. Меня трусит от страха и несправедливости. Мне и отстоять себя надо и им не нагрубить, чтобы семья семьей осталась. А это сложно. Я как по лезвию ножа сейчас иду. Одно неверное движение, и все.
– Я понимаю вас, понимаю, какое впечатление могла произвести. Но вы меня не знаете, а ваш сын и близко не глупец, – хмыкает, а-я «ты мне нового ничего не сказала». – так почему делаете такие выводы. Я люблю Дамира ничуть не меньше,
– Тогда уходи. Не верю я в твою любовь. Откуда он тебя вытащил? Из публичного дома? Ноги, наверно, хорошо раздвигала, и всякими гадостями баловалась. Ничего. Выветрится у него это. Забудется. Уходи.
– Самир, прекрати. Он тебе не простит, – женщина пытается приструнить мужа, но ему не до этого. Вырывает руку из ее хватки и продолжает.
– Простит. Выветрит мысли об этой девке и все будет хорошо.
Слова хлеще пощечин бьют в самое сердце. Таких оскорблений не позволял никто в мою сторону. Даже муж в запале ярости. Слеза все же вырывается наружу, а голос предательски дрожит и теряет уверенность. Плевать. Не позволю никому с собой так разговаривать.
– Какого же низкого вы мнения о собственном сыне. Да, я потасканная жизнью. Вот только не так, как вам бы того хотелось. Хотите знать откуда синяки? Пожалуйста. Муж в честь развода решил подарок такой сделать. Сначала изменил, из-за него я потеряла ребенка, чуть с ума не сошла от отчаяния и раздирающей душу боли. А когда он понял, что разводу быть, обманул меня, избил. Я чудом ушла от него целой и невредимой. Если бы не Дамир…
– Что? Так ты посмела его окрутить, будучи замужем? Да кто ты после этого?
– Господи, вы только это услышали? Вы правда… Нет, все, не хочу продолжать этот разговор. Анна Викторовна, простите, пожалуйста. Я не знаю, где тут и что, не сочтите за неуважение. Простите…
Выбегаю из кухни, еле сдерживая рыдания. Не хочу никого видеть и слышать. Зачем только сказала? Зачем поддалась на поводу у чувств? Надо было молча все проглотить и уйти. Дурочка. Но назад не отмотать, не вырезать ненужный фрагмент.
Закрываюсь в нашей спальне. Плачу в постели, прижимаю к груди его подушку, хранящую такой родной запах. А завтра меня отсюда попросят. Самир Рустамович вывернет все в свою пользу, а Дамиру придется выбирать.
Глава 23
Дамир
– Думаешь это предупреждение? – Амир вместе со мной забирает вещи зятя.
– Уверен. Авария не случайна. Просто так тормоза у наших машин не отказывают. Повезло, что так легко отделался. Починят быстро, – внутренне меня колотит, а внешне спокоен.
Голос врача до сих пор не идет из головы. Сотрясение, переломы, кровопотеря от осколков. Один, вообще, чудом не задел крупных артерий. Но и тех ран, что он получил, оказалось достаточно. Сумасшедший, снова лихачил, пользуясь моментом, что сестры и племянницы не было в салоне. Когда выздоровеет, будет серьезный разговор. Пора забывать это ребячество. Он муж, глава семьи. Я не хочу, чтобы Ама стала молодой вдовой однажды.
– Это уже чересчур. Понимаю, что и Батур не подарок. Но это переходит все границы. Вмешиваться будешь?
– Да, но попроси своего юриста срочно подготовить документы о передачи бизнеса и назначь встречу с мужем Милы на вечер. Мне нужно успеть с ним поквитаться до всего этого. Думаю, ему уже не по плечу такая ноша. Да?
– Я тебя понял, брат. Поезжай к ней, уверен, твоего отца она не осилит, а он тот еще, сам знаешь кто. Я разберусь и скину сообщение.
– Спасибо. До вечера.
Знаю я, кто мой отец. А еще знаю, что после бессонной ночи в клинике мне предстоит такой же бессонный день, ведь нужно успокоить Милу, встретится с ее мужем, а между этим назначить встречу тому, кто отравляет нашу жизнь. Вернее, с тем, кому Батур перешел дорогу своей упертостью, а мы все пожинаем плоды.
Но домой приехать так и не удается. Созваниваюсь со своей личной службой безопасности и приказываю вывести семью в родительский дом, сам поехал в дом к Аме. Лично сказал ей о случившемся. Столько слез я еще никогда от нее не видел. Любит она этого мальчишку, и это плохо. Он о ней не думает, а он для нее – вся жизнь.
Пусть только придет в себя, объясню по-простому, как можно, а как нет. Раз его семья не смогла вырастить из него мужчину и понадеялась, что брак заставит его успокоиться, то его воспитаю я. Надоело все. Долго стоял в стороне, прислушиваясь к мнению своей семьи, что мы Амалию отдали и они сами наладят быт. Не наладили, потому что у кого-то в голове, вместо мозгов, солома.
Мальчишке на все плевать. А мне нет. Почти до самого вечера спорю с родственниками. Они не признают всю степень опасности, на которую обрек нас их отпрыск. Даже пришлось тон повысить, от чего внутренне покоробило. Все же в отцы годится, а я так.
– Азиз Каримович, если вы не хотите сохранить свою жизнь, доверив это мне, как самому компетентному в семье, я не буду вас заставлять уезжать, но свою сестру и племянницу подставлять под удар не позволю. Как бы я вас не уважал, но есть вещи куда важнее вашей гордыни и слепой любви к сыну. Я забираю свою сестру и племянницу. Точка. Уезжать с нами или остаться – ваше право.
– Да как ты смеешь, – родственник покрывается багровыми пятнами, не желая признавать, что где-то что-то упустил, но мне все равно, я категоричен в своем решении.
– Простите, но у меня слишком много дел и слишком мало времени. Не до вежливых поклонов. Машина уезжает через пятнадцать минут.
Развернувшись на пятках, поспешил к сестре. Знаю ее, будет сама тащить чемоданы, лишь бы не показаться навязчивой. За что она досталась Батуру? Нельзя было соглашаться тогда на уговоры родных, надо было все сделать, чтобы их брак не состоялся. Может, позже, когда зять перебесился, получил на орехи от семьи. А так…
Только сестру отчитывают, что чай не вкусный и еда не слишком сытная. Однозначно, надо переговорить с отцом и собраться семьями. Молодым нужно жить отдельно или перевозить их в дом моих родителей, чтобы парня пропесочили как следует.