Измена. Свадьба дракона
Шрифт:
— Они в жизни тебя не найдут, — сказала она с убеждённостью бывалого шулера. — Пусть хоть обыщутся. А тебя поселим на чердаке, я там недавно приказывала разобрать, как чувствовала.
Устроила она меня вполне комфортно, даже матрас тайком перенесла, и целую кучу книг из семейной библиотеки. Еду она тоже приносила мне лично и тайно. Но после того, что чета Бейроков мне поведала о мире драконов, я уже ничему не удивлялась и неукоснительно соблюдала все требования: не шуметь, не разговаривать, не включать свет, не пользоваться магией. Даже ванну я посещала только ночью, в страшной тайне от окружающих. Спустя два года существования в созданной для меня Клависом розовопонии, я постигала правила драконьего сообщества на практике. В книгах про такое не напишут.
Драконья магия крови — это обет, который нельзя обойти. И после моего ухода, драдер Бейрок мгновенно связался с кланом Тарвиш и рассказал о моем приходе. К тому моменту драдера уже успела спрятать меня на чердаке, но поскольку он располагался прямо над спальней самой драдеры, я слышала ее разговор с представителями клана.
Бейрока допрашивали почти два часа, прямо в спальне супруги, и вытянули из него буквально все. И про подарок его сыну, и про ужин, и про желание мне помочь, которое он, не в силах обойти обет, передал своей жене. Он даже высказал несколько домыслов, где она могла меня спрятать. Например, отправить к двоюродной сестре в Лесток на северо-западной границы Мальны или спрятать дома у одной из служанок. Драдеру и саму взяли в оборот, но на нее обет не действовал, и она отчаянно защищалась, хотя в ее адрес были высказаны весьма серьезные угрозы.
Я окаменев сидела на чердаке и дрожала от ужаса. Драдер Бейрок был прав, я ничего не знала о клане Тарвиш, и когда он говорил, что клан не отпустит меня, он имел в виду именно это.
Дом заполонили представители клана, постоянно хлопали двери, варился горячий грог — национальный напиток драконов, который шумно хлебали в коридорах дома многочисленные ищейки клана, а я шептала детские молитвы и боялась пошевелиться. До этого момента мне в голову не приходило, что мое исчезновение приведёт к таким последствиям! Меня действительно выслеживали, как государственную преступницу.
О том, что все это время я жила буквально в трех метрах от ищеек, охотников и самого драдера Бейрока, не догадывалась ни одна живая душа. Слуги на чердак не поднимались, а драдера навещала меня ночами, когда слуги расходились по домам, а сам стряпчий видел десятый сон.
Его посвящать в тайну было нельзя. Магия крови вытащила бы из него всю информацию, которую клан Тарвиш счел бы для себя интересной.
Я начала было бояться, что Тарвиши вообще не уберутся из дома Бейрока, но через несколько дней их активность пошла на спад. Они выяснили, что меня нет в городе, и охотники в паре с ищейками, оседлали крылатых кайранов, и полетели в столицу, в соседние области, в заброшенные села и страшные густые леса южного побережья.
В один из спокойных дней, когда жизнь города вошла в свое обычное русло, драдера Бейрок за руку отвела меня к почтовому дилижансу и под видом своей молоденькой служанки отправила меня в столицу.
— Помни, девочка, в столице найдешь брата нашего конюха Тика, адрес у тебя в саквояже, в левом крайнем отделении. Уж он и к академии тебя проводит, и, глядишь, сумеет тебе занедорого купить канцелярские принадлежности, провидческий шар и личное животное. Экзамен уже начался, но эти экзамены неделями длятся, народу туда много поступить пытается.
Драдера храбро мне улыбнулась, но я видела, как подрагивали у нее руки. Неделя преследований не прошла для нее даром.
— Вы самая потрясающая женщина из всех, кого я знаю, — сказала искренне и осмелев крепко обняла ее на прощанье. — Только вы могли додуматься спрятать меня под носом у клана Тарвиш. Как вам только в голову пришло?
Драдера смущенно рассмеялась.
— Вейра Мариса нир Тарвиш злая, но умная и осторожная женщина, и всех судит по себе. Ей бы не пришло в голову искать тебя в нашем доме, потому что сама бы она так не поступила. Она бы струсила.
— И то верно, — согласилась я.
Мы расцеловались ещё раз, и я, наконец, села в старенький дилижанс, который неторопливо покачиваясь, двинулся к столице.
Солнце стояло в зените, в кабинке не было никого кроме меня, и до следующей остановки через несколько часов мне предстояло ехать в одиночестве.
Сначала я ещё переживала, выглядывая в окно подозрительных незнакомцев и анализируя каждый незнакомый звук, но после расслабилась. Драдера все рассчитала верно. Охотники и ищейки рыли носом землю везде, но не в нашем городке. Скорее всего, и дилижансы из нашего города проверять не станут.
Мой путь лежал, не больше, не меньше, в магическую академию столицы драконьей империи. У меня был целый мешочек серебряков, сменное платье и недорогое белье, подаренное драдерой, но мысли в моей голове водились невеселые.
Одна, в чужом мире, с каплей магии и без документов. И Клависа, которому я доверяла все свои тревоги, рядом больше не будет, никто не скажет: «Не думай об этом, милая, я все решу». Но даже сквозь неутихшую боль пробиралась мысль о том, как удобно рассчитана дата свадьбы. Скажи мне Клавис о свадьбе днем раньше, и я бы в полном праве вышла из поместья, забрала документы и стала свободной веей. Сам факт, что добрый понимающий Клавис обманывал меня, выворачивал мое сердце наизнанку. Мне не хватало совета матери или подруг, да и опыта в личной жизни мне изрядно недоставало. Уж какая личная жизнь, если ты лежишь то в процедурной, то в реанимации, а то и вовсе на операционном столе. В моем отчаянном положении можно было познакомиться только с медбратом или хирургом. Но кто захочет знакомиться с человеком, который знает о тебе больше, чем ты сама?
Вот именно, что никто.
За невеселыми мыслями я пережила три неспешные остановки, в которые дилижанс пополнился настолько, что меня утрамбовало в самый угол вместе с чемоданом. Местных вей и веев я уже успела узнать, поэтому терпеливо сносила громкую речь, хохот и размахивания руками. Драконий народ был хоть и расчетлив, но говорлив, искренен и не дурак выпить и сплясать. Но эти два года я провела среди вейров, чьи манеры были близки моим собственным, поэтому не успела адаптироваться к шумному обществу горожан. Мне только и оставалось, что уклоняться от рук и разных предметов, которые мельтешили перед носом, и отворачиваться от гогочущих ртов.
Впервые за два года отчаянно захотелось домой. Первые два года я тосковала, но понимала, что в своем мире я просто-напросто умерла, не пережила операции, и мои родители давно оплакали мою смерть. Потом тоска стала тише, Клавис день за днем словно лечил меня от горя, а теперь она снова вернулась с удвоенной силой.
— Можно пирожок?
Маленькая вея в цветастом платье подергала меня за рукав. Ее привлек пирожок, выглядывающий из корзинки со снедью, которую мне всучила драдера.
— Бери, конечно, — я вытащила малышке пирожок, а заодно и конфеты.