Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина

Он присел на корточки рядом со мной, поймав мой взгляд. Он выглядел добрым дедушкой, дающим мудрый совет.

И на один предательский миг я все-таки подумала. Я не создана для войн, если кинуть меня на поле битвы, я стану цветку на краю обрыва, где льется кровь и звенит сталь.

Вдруг у меня не получится, а Байлок обещает мне Рея, целую жизнь с ним, я буду счастлива, наконец-то. У меня будет сад, полный цветов, дом, полный книг, мир, полный любви. А Байлок будет дальним другом семьи, очень дальним. Просто иногда… Иногда он будет дергать

меня за ошейник.

— А ты никогда не думал, что таким рыцарем стану я? — сказала со злобой, которую не чувствовала с момента второй операции.

Чистой качественной злобы на обстоятельства, которые сложились в издевательскую фигу. Нир Байлок отвесил мне пощечину, а когда я опрокинулась от силу удара, навалился сверху, сдавливая мне горло. Магия хлынула вязкой душной волной, и я потеряла сознание.

Я снова была в своей спальне в Академии. Не было ни привычных вещей, ни окон, ни волка, но также не было боли и страха. Протянув руку, я натолкнулась на пустоту, а после закрыла глаза и силой воли заставила себя слышать.

— Нир фор каллен… Идриго… Ирана фор идрассио…

Забытые слова стародраконьего языка били в голову, не все из них мне были знакомы, но интуитивно я понимала их смысл. Так дракон говорит с магией. Зовет, приручает.

Нужно успокоиться и дышать. Слушать. Слышать.

— Нир фор каллен… — послушно повторила я и тонкой струйкой вплела в свой голос поток — на этот раз белый, как январский снег. Мой настоящий поток. — Идриго, ирана, оруо…

Поток тек, встраиваясь в чужое заклинание, но магия молчала. Молчала! Я попробовала снова, на этот раз позволяя потоку самому отыскивать путь к заклинанию, но вместо магии ко мне вернулась боль.

Если сдамся стану вещью снова. Воспоминания, как просто Клавис вкладывал мне в голову собственные мысли, делали меня сильнее. Тонкий ручей потока лозой вплетался в старинные слова, пробуя снова и снова пробиться к страшной лаве магии, которая спала внутри меня. Боль стала невыносимой, вгрызаясь в виски, руки, горло.

— Волчок, — позвала я хрипло. — Помоги мне.

Ко мне привалился теплый пушистый бок. Оказывается, мой волк был рядом все это время и смотрел на меня драконьими янтарными глазами.

— Примешь меня?

Волк был черным, как сама ночь, как уголь, как тушь, ни единого блика в дымной черноте его шерсти. Если приму, что останется от моего тонкого белого потока? Его снесет лавина этой черноты!

— Я буду черным магом? — спросила с тоской.

— Ты просто будешь, Клео…

Рядом со мной раздался удар, и я вяло отодвинула руку, ставшую вдруг тяжелой и неповоротливой. Послышался лязг. Но я, как слепая, даже не понимала откуда идет шум. Заклинание нира Байлок исчезло, стало легче дышать, и больше никто не давил на горло, а запястье обожгла знакомая боль. Рей пришел за мной!

— Глупый мальчишка! Невиданная мощь идет мне… нам в руки! Что знаешь ты о потерях, о силе?!

Голос Байлока доносился сквозь морок. Кто-то пытался меня приподнять,

но я сознательно удерживала себя в стазисе. Если я не приму решение сейчас, Рею придется вечно отбиваться от желающих прибрать меня к рукам. Однажды, подгадав момент один из них придет в мой дом и шантажируя меня мужем, ребенком, счастьем или покоем, запустит руки в пылающее тьмой жерло магии.

Я всегда была трусихой. Казавшаяся сильной со стороны, я перекладывала решения за свою жизнь на плечи родителей, врачей, обстоятельств, искала советчиков среди медсестер и больных, и в конечном итоге потеряла жизнь, лишь потому что не захотела сама взять ее в руки. Оставаясь без хозяина, я автоматически становлюсь бомбой с часовым механизмом.

Кто осторожно встряхнул меня:

— Клео, моя милая, прошу… Просто открой глаза! Клео!.

Голос Рея, его беспокойство согревали. Стоило протянуть руку, и Рейнхард с радостью будет оберегать меня всю жизнь. Станет моим мечом, щитом и сердцем.

Но я больше не хочу этого.

Я положила руки на живот, словно пытаясь физически ощутить живущую во мне магию. Спресованную в маленький черный брикет, невидимую глазу. Погладила этот черный, сжавшийся от ласки комок, позволяя ему распрямиться, расправить острые волчьи ушки, вытянутую мордочку. Посмотреть в желтые глаза.

— Нир фор каллен… — сказала я и тут же поняла, что не так, неправильно. Я говорю неправильные слова.

Рей снова меня коснулся, пробиваясь сквозь темноту, п после его руки вдруг исчезли. Снова слышался лязг мечей, крики, запахло кровью, но я заставила себя остаться в темноте. Но глубинная тишина во мне уже дрогнула: Рей в опасности, нужно бежать, двигаться, помочь ему!

Я было дернулась навстречу звуку, выплывая из темноты, но из волчьих глаз на меся смотрела древняя забытая магия — моя магия. Если я хочу помочь, то… Наверное, в эту секунду все и решилось.

Обняв ладонями мордочку новорожденного волка, я ласково поцеловала его в лоб. На этот раз мне был не нужен стародраконий, слова шли из глубины моей сути, как если бы писались кровью на дьявольском контракте.

— Душой, телом, магией низшая взывает к высшей, прими мое сердце, а взамен, — голос дрогнул, а слез стало так много, что мне не удалось их удержать. — А взамен дай мне меня!

Чернота — немыслимая, необъятная — хлынула в меня, уютно устраиваюсь в магических жилах, сплетаясь с белизной моего изначального потока.

А после я открыла глаза.

Пространство вокруг меня дрожало, как если бы всю эту пещеру окунули в жидкое стекло. Рейнхард, с растрепанным хвостом, в окровавленной рубашке стоял ко мне спиной, мечом сдерживая трех, теснивших его ифритов. Во второй руке он держал ножны, наподобие второго меча, и время от времени одному из ифритов попадало мощным тычком то в бок, то в плечо.

В дальнем углу пещеру мелькал алый плащ Теофаса, который играючи фехтовал с одним из демонов, мешавшему добраться до раненного Байлока.