Измена. Верну тебя, жена
Шрифт:
Пенсия у мамы маленькая. Она в основном работала неофициально или жила на деньги любовников.
У меня хорошая зарплата для секретаря: двести тысяч стабильно и иногда выходит больше — в зависимости от общей выручки Модного дома. Но заработанные деньги я тратила только на себя и Аленку.
— Хорошо… — растерявшись, я соглашаюсь. Как не помочь маме?
— И еще десять тысяч. Нужно докупить кое-какие БАДы.
— Тебе не кажется, что это слишком?..
— Нет. Я привыкла так жить. Но вы с Захаром разводитесь, и этот плебей заявил,
— То есть будет еще что-то, кроме салона?
— Конечно! — она так искренне утверждает, но через мгновенье вдруг тихо смеется как от щекотки. — Серёжа, перестань… — с придыханием говорит, — подожди…
— Ты не одна? — спрашиваю я.
— Нет… Я потом тебе все расскажу в подробностях. Не забудь перевести деньги на карточку, — и она сбрасывает звонок.
Мое настроение лишь сильнее затягивается серыми тучами. Поддержки от матери не получила, еще и денег осталась должна и скоро буду выслушивать подробности ее нового романа.
Терпеть не могу, когда у матери кто-то появляется.
Тогда она забывает, что она мне мать, и принимает за подружку. Мол, если я уже взрослая и родила ребенка, значит, со мной можно обсуждать постельные темы.
А мне это выслушивать каждый раз противно. Хочется, чтобы мама оставалась для меня только мамой, сколько бы лет мне ни было.
Глава 30
— Аленку умыл, заплел и отвез в садик, — отчитывается мне Захар. — Забираешь ты. Сегодня среда — твой день.
— Спасибо…
— Не нужно меня благодарить. Я такой же родитель, как и ты, — в голосе веет холод. — Хорошего дня, Лилия Павловна.
Я все еще не могу привыкнуть к нашему новому общению. Муж не спрашивает, как у меня дела, удобно ли мне будет забрать дочь. Не говорит комплименты. Это будто не мой Суворов.
Неужели теперь так будет всегда? Из-за того, что я не ответила взаимностью на сюрприз, Захар так резко решил отдалиться?
Он же за глаза говорил, что любит меня, а ведет себя более чем сдержанно. Когда он такой, мне становится больно. Я не получаю от него внимания.
После его интрижек с Ирой мне тоже было больно, но тогда муж просил прощения, всячески старался меня задобрить, а сейчас совсем ничего не делает. Я скучаю по прежнему Захару. Своему заботливому, доброму и внимательному.
Хотя, наверное, именно такой тон и должен быть между почти разведенными людьми. Мы же теперь только для Аленки родные, а друг для друга чужие люди.
— Эльвира Леопольдовна! — перехватываю начальницу, когда она дефилирует мимо секретарской стойки. — Отпустите, пожалуйста, меня сегодня пораньше. Дочку нужно забрать из садика.
Кириянова едва заметно поджимает губы.
— Лили, я постоянно вхожу в положение сотрудников, вы мне не безразличны, но сейчас конец месяца. Сама понимаешь, какой завал.
— Понимаю, — вздыхаю.
—
Кириянова скрывается на втором этаже.
Она права, мне и самой уже неловко постоянно отпрашиваться. В браке с мужем таких проблем не возникало. Я могла бы и сейчас позвонить Захару, но теперь мне этого не хочется. Подумает еще, что без него не справляюсь.
Мать, например, уже ощутила недостаток денег и решила восполнить его из моего кошелька. Но у меня не настолько большой доход, как у Суворова, вряд ли я потяну содержание мамы. Придется ужиматься. И мне, и ей.
Звоню матери.
Она долго не берет трубку, но все же отвечает.
— Да! — фоном слышится плеск воды. — Говори быстрее, Лиля, мне некогда.
— Ты в душе?
— Мы с Серёжей принимаем ванну.
Ох, лучше бы не спрашивала.
— Забери Аленку из садика. Меня не отпустили с работы.
— Опять? — в ее голосе легкое возмущение.
— Опять. И побудь с ней в коттедже, пока я не вернусь. Только, мам… без Серёжи…
— Ладно, — недовольно гаркает она и сбрасывает звонок.
Чувствую себя отвратительно. Словно навязываюсь. Такого бы не случилось, будь мама свободна от любовника. Совсем некстати он появился.
Вечером спешу домой.
На Аленке недовольство матери не отразилось. Когда я захожу в коттедж в половине десятого вечера, они с Риммой занимают нехитрой йогой. Только острый, как колючка, взгляд матери напоминает, что сегодня она была не в восторге.
— Лапочка моя любимая, — ласково обращается мать к внучке, — постой сама в позе собаки мордой вниз, а потом сразу плавно перетекай в кобру. — Я отойду с мамой поговорить.
— Хорошо, Римма, — бойко отвечает Алена.
Мать кивком приглашает меня подняться наверх. Ведет зачем-то в нашу с Захаром спальню.
Там молча открывает ящик комода, в котором хранятся документы. Выудив лист, протягивает его мне.
— И зачем ты достала свидетельство о рождении Алены? — непонимающе хмурюсь.
— А ты прочитай еще раз, если забыла, — шипит она. — Кто записан в графе матери? Ты, а не я. Значит, ты и должна заботиться о своем ребенке. Ты и этот негодный папаша Захар. Я свой родительский долг перед тобой исполнила! Вырастила и передала мужу. А сейчас имею право на личную жизнь.
Теперь понятно, к чему все это.
— Ты как никто лучше знаешь, что мы с Захаром в разводе. И ты полностью поддерживала мое решение.
— И я этого не отрицаю. Я с самого начала не признавала и не желала тебе такого мужа, ты сама его выбрала. Конечно, я желаю тебе лучшего. Интеллигентного, богатого и щедрого супруга. Который бы понимал ценность и мою, как твоей матери, тоже — за то, что родила на свет такую красавицу. И содержал бы нас без напоминаний. И еще я наконец-то встретила достойного мужчину. У меня свидание сорвалось. Развод разводом, но я не могу уделять время только тебе и внучке. Решай этот вопрос.