Измена. Я не предавала тебя
Шрифт:
Тишина радовала слух. Я вернулась на кухню, где волк сидел ровно так, как я его и оставила.
— Пойдем за мной. Помою тебя и снова посмотрю на твои раны.
Он последовал за мной…
Глава 3
Проснулась я в комнате с волком, вернее, от легкого толчка его лобастой головы. Он упирался мне в живот. Я сонно улыбнулась ласковому и нежному зверю. Погладила его, пропуская жесткий мех сквозь пальцы. Смотрела в чуть прикрытые от удовольствия глаза. Лежала бы так вечность, но было очевидно, что нужно выпустить волка на волю и проведать своего больного. Последний раз провела
Я спала в простой хлопковой рубашке. Надела сверху нее плотное платье темно-синего цвета и, наскоро причесав волосы, вышла из комнаты. Волк послушно следовал за мной. Я открыла ему, но прежде чем выйти, он грозно посмотрел на дверь, за которой оставался больной.
— Иди. Он не в том состоянии, чтобы навредить мне. — Я снова погладила волка, и тот, кивнув мне, выбежал на улицу в предрассветное утро. Затем перепрыгнул через невысокий забор, будто его и не было на пути, и скрылся в густой чаще леса, обступившего мой маленький замок, как я любила называть про себя свое новое пристанище.
Я вернулась в дом, привела себя в порядок. Приготовила легкий бульон больному и разбудила того. Мужчина сонно проморгался, глухо застонал и завозился, открывая глаза.
— Я жив? — просипел молодой стражник.
— Как видишь. Но еще немного, и я не смогла бы помочь тебе. — Я присела рядом на табурет и помогла больному приподняться, подала чашку с бульоном. Он принял ее.
— Я в неоплатном долгу.
— Не стоит. Выздоравливай и будь в следующий раз осторожнее. Вот это, — я подошла к деревянным полкам и подхватила две склянки, — будешь принимать в качестве восстанавливающего средства. Этим — обрабатывать раны. Посоветовала бы тебе еще как минимум неделю покоя.
Он серьезно слушал меня и не перебивал. Но раздался стук в дверь, и мне пришлось выйти и оставить бойца. Как и обещали, пришли его сослуживцы, что пару дней назад принесли беднягу ко мне.
— Вы вовремя. Он уже может передвигаться.
— Значит, жив, —облегченно выдохнули те. Зашли в дом, чтобы помочь своему другу выйти. Даже принесли ему одежду. Для чужих у меня были предусмотрены удобства на улице. Да, было прохладно, ведь на улице стояла осень, но и пересилить себя, чтобы пускать всех подряд в свою личную умывальню, я не могла. Мое аристократическое прошлое давало о себе знать. Да и мужчинам, что привыкли стоять на страже нашего покоя, привычно было умываться холодной водой.
Я еще раз рассказала им, как следует ухаживать за ранами, и солдаты, наконец, оставили меня одну. От благодарности я не стала отказываться, впрочем, и свою цену никогда не называла . Была довольна и тем, что люди оставляли на свое усмотрение. И никогда из-за количества монет не отказывала нуждающимся, что приходили ко мне.
Я позавтракала кашей и решила наведаться в город. Хотела зайти в лавку с травами, чтобы пополнить запасы редких сборов, что не произрастали в нашей местности. Как раз к полудню должна была добраться до города. Я собрала свои длинные темные волосы в тугую косу, действуя вслепую. Теперь избегала смотреть в зеркало, ведь не узнавала себя там.
Год прошел, но я так и не привыкла к своей сущности, что иногда проступала сквозь мои черты. Больше всего меня пугали собственные глаза: слишком темные для человека зрачки напоминали бездну. Темные брови, как изящные мазки художника, были вразлет. Пухлые алые губы притягивали взгляды, и я стыдилась этого. Даже никогда не красила их, чтобы лишний раз
Я сняла свой синий плащ с гвоздя, что торчал здесь в качестве вешалки, набросила ткань на плечи, а на голову надвинула глубокий капюшон. Взяла тонкие перчатки в тон, надела единственные сапожки на плоской подошве, подхватила плетеную корзину и вышла из домика. Запахнулась получше и, прикрыв за собой дверь на замок, а потом и калитку своего небольшого двора, вышла на протоптанную тропинку, что за год успели утрамбовать люди, частенько заглядывающие ко мне.
До города было около часа пешей прогулки, и я искреннее наслаждалась ею. Чистым лесным воздухом с примесью влажной листвы и хвои, чудесными и умиротворяющими песнями птиц и ветром, путающимся в высоких густых кронах. Солнце пробивалось сквозь ветки, раскрашивая лес всеми оттенками зелени. Мне даже нравился покой, что я испытывала в отсутствии вредного фамильяра. Вчера он явно перегнул палку, и я нисколько не жалела, что выгнала и проучила его. Я не знала, где он шатается и очень сомневалась в том, что у него может быть личная жизнь. Хотя что я вообще знаю о фамильярах ведьм? Может, и моему ничто кошачье не чуждо. Но в любом случае, Лорд должен сам осознать, как плохо и негостеприимно вчера себя повел.
Вскоре я достигла окраины города. Свежий лесной запах сменился другим — тяжелыми и спертым. Жизнь на природе заставляет иначе чувствовать такие резкие перепады. Однако сегодня было как-то слишком оживленно. Чаще чем обычно попадались воины в форме, облаченные в кожаные нагрудники и длинные плащи с гербами. Рисунки, как и цвета, были разнообразными. И не все они принадлежали местным.
Что-то царапало меня. Общее беспокойство людей легко улавливалось и скреблось внутри. Смех, гомон и громкие разговоры по-прежнему неслись отовсюду на оживленной торговой улице, по которой я шла, но все казалось каким-то наигранным, осторожным. Люди были напряжены и постоянно поглядывали на снующих неподалеку воинов-магов.
Я достигла площади, прислушиваясь к шепоткам и сплетням, но так ничего и не поняла. Люди и сами недоумевали, откуда у нас тут два отряда военных. Я подошла к фонтану, что украшал площадь в центре и на каменном низком бортике которого можно было посидеть, но так и замерла в шаге. Пятеро магов стояли небольшой компанией и о чем-то переговаривались.
Сначала я подумала, что мне показалось. Ведь прошел год с того момента, как я последний раз видела этого… предателя. Но, как оказалось, не последний. Я резко замерла, не шевелясь, меня толкнули в спину, капюшон упал с головы, а мужчина, которого я узнала по военной выправке и золотистому пшеничному цвету волос, повернулся.
Как назло, его глаза безошибочно нашли мои. Лицо мага исказилось. Он в удивлении нахмурился, не веря, что увидел меня.
Мы застыли друг перед другом, не обращая на снующих между нами людей. Я не собиралась рассматривать его. Человека, что так вероломно поступил со мной. Лжеца и лицемера. Но не обратить внимания на то, как он заматерел, не смогла, особенно притягивал взгляд огромный шрам на виске. Отметина была овальной, большой и уродливой. Словно клеймо.
Я развернулась, набросила капюшон на голову и поспешила скрыться среди толпы людей, что так же, как и я, решили посетить сегодняшнюю ярмарку.